Э.Д. Гетманский
«Я о своём таланте много знаю»
На многих книжных знаках (экслибрисах) есенинской тематики можно прочитать строки из стихотворений Сергея Есенина. У Есенина вся жизнь была в стихах, он был очень русским поэтом, смысл есенинской поэзии в её невероятной откровенности. Есенин писал, «как дышал», был «божьей дудкой» и «цветком неповторимым», как он сам о себе писал, и в этом он был трижды прав. В цикле «Персидские мотивы» Есенин писал о тяжком ремесле поэта:
Быть поэтом — это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.
В коллекции экслибрисной есенинианы графических миниатюр со стихами поэта очень много, рассмотрим лучшие из них. Оригинальный книжный знак в технике пуантилье (изображение рисунка маленькими точками туши или китайских чернил, которые наносятся тончайшей кистью) выполнил рижский график А.И.Юпатов для ленинградского геолога А.В.Улитина (1964), на нём изображён сборник стихов поэта на фоне картины И.Левитана «Над вечным покоем» с текстом из стихотворения С.Есенина «Гой ты, Русь, моя родная…» (1914):
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа…
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Одна из известнейших картин художника печального пейзажа Исаака Левитана «Над вечным покоем» (1884) писалась на озере Удомля, близ Вышнего Волочка в Тверской губернии. Вода и небо на картине захватывают, поражают человека, будят мысль о ничтожности и быстротечности жизни. Мрачному величию природы противостоит только крохотный огонёк в окне церквушки. Природа на полотнах Левитана — это живой человек. Ближе всех по духу и настроению к Исааку Левитану стоит Сергей Есенин. Оба они смотрели на природу одинаково. Серёже Есенину было 5 лет, когда Левитан умер. Тем, не менее, существует удивительная картина «Над вечным покоем», которая обозначает некую связь между ними. В стихах Сергея Есенина почти не было людей, если они появляются, то очень схематически. Настроение и духовный настрой в стихах Есенина отражает именно чистая Природа. В картинах Левитана тоже нет людей. Для Левитана, человек слишком несовершенен, чтобы отразить «чистое настроение». Его личный душевный настрой значительно более точно он мог отразить красками Природы, нежели картинами из быта людей. Если посмотреть, в общем, на творчество Есенина и Левитана, то окажется, что они служат одной и той же идее — отражение «настроения человека» красками Природы. Те же есенинские строки читаются на книжном знаке харьковского инженера строителя Д.И.Кирилишина, нарисованного харьковским художником Н.И.Таможниковым в 1983 году. На нём кроме стихов поэта дан портрет С.Есенина на фоне церкви, двух пролетающих журавлей и факсимиле «Сергей Есенин».
Сочинский художник М.А.Паньков есенинские строки из стихотворения «Гой ты, Русь, моя родная» включил в композицию знака московского журналиста и коллекционера Я.Л.Бейлинсона, на нём также дан портрет Сергея Есенина на фоне деревенских изб, берёзы и раскрытой книги.Два цветных книжных знака в офортной технике выполнила в 1990 году симферопольская художница А.А.Слудская. Предназначены они для домашней библиотеки коллекционера из подмосковной Черноголовки В.В. Меркулова. На первом знаке изображён всадник на фоне горного пейзажа и читаются есенинские строки из стихотворения «На Кавказе», написанного в сентябре 1924 года в Тифлисе:
И Лермонтов, тоску леча,
Нам рассказал про Азамата,
Как он за лошадь Казбича
Давал сестру заместо злата.
На втором экслибрисе А.А.Слудской изображён А.С.Пушкин, танцующий с дамой, на фоне рояля у окна и женщины на фоне гор. Здесь также приводятся строки Есенина из стихотворения «На Кавказе»:
Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной:
«Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной».
Сергей Есенин трепетно и благоговейно относился к Александру Пушкину. За 1-2 дня до прибытия Есенина в Тифлис В.В.Маяковский к 125-летию со дня рождения Пушкина написал стихотворение «Юбилейное» (1924), где уничижительно отозвался и о Есенине:
Ну, Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Эти стихи Маяковского казались Есенину самой большой обидой во всей его жизни, и он не скрывал, что они его больно ранили. Сам Есенин неоднократно говорил «Я все-таки Кольцова, Некрасова и Блока люблю. Я у них и у Пушкина только и учусь». Есенина огорчило то, что в воображаемом разговоре с Пушкиным Маяковский так несправедливо отозвался о нем. Свою обиду он невольно переносил и на творчество Маяковского. Все это, вместе взятое, объясняет, почему в стихотворении «На Кавказе» есть строки, посвященные В.В.Маяковскому. Чтобы там ни писал Маяковский и многие злопыхатели из числа его современников, Есенин — был завтрашний день Маяковского, он был творцом-созидателем, пришедший на смену творцу-разрушителю. Кавказ, как когда-то для Пушкина, и для Есенина оказался новым источником вдохновения.
Пожалуй, больше всех экслибрисов по есенинской теме выполнил тульский художник В.Н.Чекарьков. Большинство этих знаков иконографические (портретные), на многих из них можно прочитать есенинские стихи. Так, в 2013 году, для создателя лучшего в России есенинского сайта, москвича С.И.Трифонова, художник нарисовал в цвете три экслибриса, на первом из них читаются есенинские строки поэмы «Гуляй-поле» (отрывок «Ленин») (1924):
Еще закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
На втором знаке «Ex libris Трифонова С.И.», где дан портрет Есенина на фоне степи, читаются есенинские строки из стихотворения, написанного в 1916 году «О Русь, взмахни крылами»:
О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
С иными именами
Встает иная степь.
И на третьей графической миниатюре С.И.Трифонова начертаны есенинские строки из стихотворения «Мне осталась одна забава»(1923):
Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
В.Н.Чекарьков подарил экслибрис своему земляку, коллекционеру книжных знаков Э.Д.Гетманскому, на нём виден памятник С.Есенину в Москве (скульптор В.Е.Цигаль) и читаются есенинские строки из стихотворения «Стансы» (1924):
Но более всего
Любовь к родному краю
Меня томила,
Мучила и жгла.
Памятник Сергею Есенину на Есенинском бульваре Москвы (скульптор В.Цигаль, архитекторы С.Вахтангов, Ю.Юров) установлен в 1972 году. Скульптор изобразил 16-летнего Сергея Есенина, идущего из рязанского села Константиново в Москву за поэтической славой. Юношеская фигура Есенина воспринимается как органичный компонент окружающей жизни. Она слилась с разросшейся на бульваре березовой рощей — символом русской души есенинской поэзии. П.И.Чагин (настоящая фамилия Болдовкин) (1898-1967) — журналист, партийный и издательский работник, литературный деятель. В 1924-1925 годах он был одним из ближайших друзей С.Есенина. Есенин с вниманием прислушивался к его литературным советам. Свой сборник «Персидские мотивы» он написал с посвящением: «С любовью и дружбою Петру Ивановичу Чагину». Ему же посвящено стихотворение «Стансы»:
Дни, как ручьи, бегут
В туманную реку.
Мелькают города,
Как буквы по бумаге.
Недавно был в Москве,
А нынче вот в Баку.
В стихию промыслов
Нас посвящает Чагин.
Бытует легенда, что стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» также навеяно фамилией Чагин. «Чагинэ» — так звучало имя героини в первоначальном наброске поэта. Заметный след в экслибрисной Есениниане оставил ташкентский художник Е.И.Владимиров. Так в книжном знаке для гомельского журналиста и члена Международного есенинского общества «Радуница» П.И.Радечко он нарисовал портрет Сергея Есенина и сельского парня и его подружку на фоне сельского пейзажа. На экслибрисе читаются есенинские строки из стихотворения «Ну, целуй меня, целуй…» (1925):
И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас —
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!
Портрет молодого Есенина в окне родительского дома украшает знак «Книга П.Радечко», на нём читаются строки из стихотворения поэта «Спит ковыль. Равнина дорогая…» (1925):
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
Замечательный знак подарил художник Е.И.Владимиров П.И.Радечко, на нём изображён Есенин за столом с ручкой в руке на фоне портрета А.С.Пушкина на стене. Дополняют эту графическую миниатюру строки из есенинского стихотворения «Стансы» (1924):
Я о своем таланте
Много знаю.
Стихи — не очень трудные дела.
Но более всего
Любовь к родному краю
Меня томила,
Мучила и жгла.
Интересна графическая миниатюра Е.И.Владимирова для домашней библиотеки гомельского исследователя жизни и творчества Сергея Есенина, автора книги о поэте В.М.Фридмана. На ней изображён образ юной красавицы на фоне портрета Сергея Есенина и большого букета роз. На знаке приведены есенинские строки из стихотворения «Какая ночь! Я не могу…»:
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
Стихотворение «Какая ночь! Я не могу…» Есенин написал примерно за месяц до гибели (30 ноября 1925 года), его он посвятил своим взаимоотношениям с последней женой Софьей Толстой, брак с которой считал ошибкой, в этом он без утайки признаётся, что «отлюбили мы давно, ты — не меня, а я — другую». Он даже не пытается найти ответ на вопрос, почему он находится рядом с нелюбимой женщиной, которая ему безразлична. «Любить лишь можно только раз, вот оттого ты мне чужая», — признается поэт, однако при этом не может и не хочет заставить себя изменить собственную жизнь. Он склонен к тому, что проще «играть в любовь недорогую», чем пытаться по-настоящему любить. На него нахлынули воспоминания юности, поэт мечтает лишь об одном: «Пусть сердцу вечно снится май и та, что навсегда люблю я». Кому посвятил Есенин эти слова, кто была тайной дамой его сердца, кто эта таинственная незнакомка? Этот вопрос активно муссируется многими поколениями есениноведов. Исследователи жизни и творчества Есенина склонны полагать, что речь идет о внучатой племяннице константиновского священника отца Ивана (Смирнова) Анне Сардановской, в которую поэт был влюблен в юности, однако так и не смог в этом признаться своей избраннице. Анна Алексеевна Сардановская (в замужестве Олоновская) (1896-1921) родилась в семье учителей, окончила Рязанское женское епархиальное училище, учительница. Возможно, знакомство Есенина с Сардановской относится к 1906-1907 годам, именно ей поэт посвятил в первой публикации стихотворения «За горами, за жёлтыми долами…» и «Опять раскинулся узорно…» с посвящением Сардановской:
Под затуманенною дымкой
Ты кажешь девичью красу,
И треплет ветер под косынкой
Рыжеволосую косу…
Там синь и полымя воздушней
И легкодымней пелена.
Я буду ласковый послушник,
А ты — разгульная жена.
Её судьба трагична, Сардановская вышла замуж и скончалась во время родов, о чем Есенин узнал лишь через несколько лет после ее гибели. Не исключено, что с известием о ее смерти связан рассказ Есенина: «У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю». В феврале 1924 года Есенин завершил работу над стихотворением «Мой путь», где есть такая строфа:
В пятнадцать лет
Взлюбил я до печёнок
И сладко думал,
Лишь уединюсь,
Что я на этой
Лучшей из девчонок,
Достигнув возраста, женюсь…
На машинописи с авторской подписью этого стихотворения рукой Есенина вписана, затем, правда, вычеркнута, дополнительная строфа:
Ведь это та,
Что в детстве я любил,
Та — На которой я хотел жениться…
О сердце! Перестань же биться,
Я это детство позабыл.
На книжном знаке вологодской художницы А.С.Аверкиевой для педагога из Вологды А.М.Богдановой (1977) Есенин изображён, стоящим у берёзы, на знаке начертаны есенинские строки из стихотворения «Край любимый! Сердцу снятся»:
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
Произведение «Край любимый! Сердцу снятся…», написанное в 1914 году, и по сей день считается образцом утонченной есенинской лирики с примесью философских рассуждений о смысле человеческой жизни. «Я хотел бы затеряться в зеленях твоих стозвонных», — пишет поэт, прекрасно понимая, что его мечтам уже не суждено сбыться, и отныне его жизнь будет лишена тех простых радостей и того ощущения свободы, к которому он привык с раннего детства. На иконографическом экслибрисе А.С.Аверкиевой для работника лесной промышленности из города Асино Томской области, коллекционера Г.И.Игнатова дан фрагмент есенинского стихотворения «Отговорила роща золотая…»(1924):
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком
Те же есенинские строки начертаны на книжном знаке художника из Серпухова А.И.Ванеева для личной библиотеки своей землячки учительницы В.П.Кадыш. Художник Н.М.Бондаренко из Сумской области выгравировал на линолеуме экслибрис для В.В.Меркулова, на нём изображена керосиновая лампа на подоконнике деревенского дома, за окном виден зимний пейзаж. На знаке приведены есенинские строки из стихотворения «Какая ночь! Я не могу», написанного 30 ноября 1925 года:
На этих липах не цветы —
На этих липах снег да иней.
На книжном знаке симферопольского художника В.Х.Руденко, «Ex libris Бекетова Славы» (1983), выполненного в офортной технике, на фоне сплетённого из цветов венка начертаны есенинские строки из стихотворения «Цветы мне говорят — прощай», написанного поэтом 27 октября 1925 года:
Цветы мне говорят — прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.
Любимая, ну что ж! Ну что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
Несколько необычен экслибрис ленинградского художника В.И.Бочарова для своего коллеги по художественному цеху Н.Г.Стрижака (1970), на этой графической миниатюре изображён кузнец, бьющий молотом по наковальне, на знаке приведена первая строчка их первой строфы есенинского стихотворения «Каждый труд благослови, удача!» (1925):
Каждый труд благослови, удача!
Рыбаку — чтоб с рыбой невода,
Пахарю — чтоб плуг его и кляча
Доставали хлеба на года.
Московский художник Г.Н.Карлов в знаке «Из книг С. Юрчука» (1971) изобразил Сергея Есенина в цилиндре, пожимающего лапу собаке, на экслибрисе читается первая строка есенинского стихотворения «Собаке Качалова»(1925):
«Дай, Джим, на счастье лапу мне»
Сергей Есенин пришёл на квартиру актёра В.И.Качалова в марте 1925 года. Представил Качалову Есенина Борис Пильняк, добавив при этом: «Он давно знает Вас по театру и хочет познакомиться». До этого времени поэт и актер не были лично знакомы, хотя есенинские строки входили в концертный репертуар Качалова с 1922 года. В те же мартовские дни 1925 года поэт написал свое знаменитое стихотворение «Собаке Качалова» (впервые было опубликовано в газете «Бакинский рабочий» 7 апреля 1925 года). Стихотворение, посвященное Джиму, только что сочиненное, Есенин сам читал собаке Качалова. Пришел в цилиндре, очень торжественный, но хозяина не оказалось дома. Тогда поэт посадил качаловского доберман-пинчера, почти черного цвета с коричневыми подпалинами на груди и брюхе, Джима перед собой и абсолютно серьезно прочел ему все стихотворение от начала до конца. Единственной свидетельницей этой сцены была родственница Качаловых. Но позже Есенин повторил свое чтение в присутствии самого Качалова. Вторая встреча состоялась в мае 1925 года в Баку, когда Есенин пришел к Качалову на спектакль «Царь Федор Иоаннович». Тогда же Качалов познакомил поэта со Станиславским. У поэта и актера было еще несколько встреч — коротких, мимолетных… Василия Ивановича Качалова знала и любила вся Москва, но и Джим мог поспорить со своим хозяином в известности — он был просто знаменит!
После смерти поэта Качалов написал воспоминания о Сергее Есенине, они были напечатаны впервые в журнале «Красная нива» в 1928 году. Этот же год стал последним годом жизни Джима — он внезапно заболел и погиб. Художник-любитель из города Братска Иркутской области В.И.Фурин, в своём автоэкслибрисе (1985), выполненного в технике линогравюры, нарисовал голову собаки и привёл есенинские стихи о Джиме на странице раскрытой книги. На автоэкслибрисе графика из Кемерово В.А.Зверева нарисованы ветки с гроздьями рябины на фоне деревенские дома на опушке леса, на знаке начертана строка из стихотворения Есенина «Покраснела рябина…» (1916):
Покраснела рябина…
Красноярский художник Ю.И.Киняйкин на книжном знаке «Есениниана Ю.Черных», выполненного в гравюре на дереве изобразил всадника на фоне сельского пейзажа и книги с фрагментом есенинского стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу…» (1922):
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
В красноярской средней школе № 9 долгие годы существовал кружок юных экслибрисистов (КЮЭ), для них Ю.И.Киняйкин выгравировал на линолеуме экслибрис, на нём он изобразил Сергея Есенина с книгой в руке, на фоне клина улетающих журавлей и свитка, на котором читаются есенинские строки из стихотворения «Отговорила роща золотая» (1924):
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер в даль.
Свердловский мастер книжного знака Р.В.Копылов выполнил множество книжных знаков, в том числе и по есенинской теме. На высочайшем графическом уровне выгравировал в 1975 году на пластике книжный знак «Есениниана Эдуарда Гетманского», на нём изображён Есенин на фоне берёз, догорающей свечи и открытой книги, на которой написаны две строки из есенинского стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу» (1921):
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
«Не жалею, не зову, не плачу…» — удивительно тонкое и возвышенное стихотворение, в котором Есенин анализирует свой творческий и жизненный путь, признаваясь, что он близок к завершению. Есенину всего 26 лет и, кажется, нет повода задумываться над жизнью, но поэт параллельно прожил несколько жизней — поэта, гражданина и хулигана, его духовное развитие намного опережало прожитые годы. «Ты теперь не так уж будешь биться, сердце, тронутое холодком» — эта фраза Сергея Есенина красноречиво свидетельствует о том, что поэт разочаровался во многих аспектах жизни, включая творчество, способность восторженно воспринимать окружающий мир и преклоняться перед женщинами. Оглядываясь на свою недолгую жизнь, Есенин пребывает в замешательстве, считая, что она больше напоминает мираж, сквозь который он «проскакал на розовом коне». И это заставляет его по-новому смотреть на собственную жизнь, утверждая, что молодость закончилась, а вместе с нею ушло то удивительное ощущение счастья и беззаботности, когда Есенин принадлежал самому себе и был волен поступать так, как считает нужным. Есенин прекрасно осознает, что «все мы в этом мире тленны» и благодарен судьбе за все, и говорит, что заново свою жизнь он прожил бы точно так же.
Бегущий жеребёнок на фоне паровоза изображён на экслибрисе харьковчанина А.С.Литвинова для учительницы, организатора общественного музея С. Есенина в посёлке Новопсков Луганской области Е.С.Пономарёвой (Должковой), выгравированный на пластике в 1993 году. На нём дан портрет С.Есенина и приведены есенинские строки из поэмы «Сорокоуст» (август 1920):
Трубит, трубит погибельный рог!
В основу поэмы лег эпизод, описанный Сергеем Есениным в письме к Е.И.Лившиц от 11-12 августа 1920 года — «Ехали мы от Тихорецкой на Пятигорск, вдруг слышим крики, выглядываем в окно, и что же? Видим, за паровозом, что есть силы скачет маленький жеребенок. Так скачет, что нам сразу стало ясно, что он почему-то вздумал обогнать его. Бежал он очень долго, но под конец стал уставать, и на какой-то станции его поймали. Эпизод для кого-нибудь незначительный, а для меня он говорит очень много. Конь стальной победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни…».
По свидетельству А.Б.Мариенгофа, «Сорокоуст»был написан «в прогоне от Минеральных до Баку». А.Б.Мариенгоф (1897-1962) — поэт-имажинист, драматург, автор мемуаров. Тесная дружба связывала Мариенгофа с Есениным. Их биографии словно бы переплетаются. В 1918 году в издательстве ВЦИК, Мариенгоф познакомился с Сергеем Есениным — так началась дружба двух поэтов. Имажинист Матвей Ройзман писал: «Ведь какая дружба была! Вот уж правильно: водой не разольешь!». Осенью 1919 года они поселяются вместе и на несколько лет становятся почти неразлучны. Вместе ездят по стране, публикуют в печати письма друг другу, чем вызывают негодование критиков. Есенин посвятил Мариенгофу стихи «Я последний поэт деревни», поэму «Сорокоуст» и драму «Пугачев». В 1923 году произошла ссора Мариенгофа и Есенина, и в дальнейшем их отношения так должным образом и не наладились, хотя попытки примирения были. Мариенгоф писал в «Воспоминаниях о Есенине» (1926) — «наша жизнь» оборвалась — «мы» раздвоились на я и он.
Феодосийский график С.И.Малышев в 1975 году в технике ксилографии выполнил книжный знак для заведующего феодосийским отделом культуры И.Н.Лучкина. На нём изображена стилизованная лира, которая в современном мире лира служит символом и атрибутом поэтов. На этой графической миниатюре читается есенинские строки из стихотворения «Русь советская» (1924):
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Эти же есенинские слова приведены на книжном знаке омского юриста И.А.Синеокого сочинского художника М.А.Панькова (1967). Есенинский портрет по фото 1922 года украшает экслибрис литовского художника Адомаса Матуляускаса для домашней библиотеки учительницы из литовского города Йонишкиса В.В.Пак, в композицию знака включена строка из стихотворения поэта «Пушкину» (1924):
Еще я долго буду петь…
Стихотворение «Пушкину» поэт написал 26 мая 1924 года к 125-летию со дня рождения Пушкина и читал на юбилейном митинге 6 июня 1924 года у памятника поэту на Тверском бульваре. Есенин как бы продолжает известное стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», которое восходит к Горацию («Я воздвиг памятник…») и Державину («Памятник»). Сюжет стихотворения составляет разговор с памятником Пушкину как с живым человеком. Пушкин для Есенина — идеал, к которому нужно стремиться. Через все стихотворение красной нитью проходит обеспокоенность Есенина своей жизнью и судьбой как поэта. Он задается вопросом, будет ли он прославлен в веках, как его великий предшественник. Мечта поэта сбылась памятник Есенину стоит в Москве и на его родине — в Рязани.
На другом экслибрисе Адомаса Матуляускаса для того же знаковладельца изображён молодой Есенин, дополняют композицию знака есенинские строки из произведений поэта, в том числе:
До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.
[С. Есенин «Низкий дом с голубыми ставнями» (1924)]
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.
[С.Есенин «Эта улица мне знакома» (1923)]
Как бы я и хотел не любить,
Все равно не могу научиться,
[С. Есенин «Низкий дом с голубыми ставнями» (1924)]
Грустно… Душевные муки
Сердце терзают и рвут.
[С. Есенин «Грустно… Душевные муки» (1913)]
Я молюсь на алы зори,
Причащаюсь у ручья.
[С.Есенин «Я пастух, мои палаты» (1914)]
Я думаю:
Как прекрасна
Земля
И на ней человек.
[С.Есенин «Анна Снегина» (январь 1925)]
Ленинградский график Ф.Ф.Махонин выполнил экслибрис в технике линогравюры для рязанского экономиста В.И.Селиванова (1972), на нём изображён юный Серёжа Есенин с кнутом в руках на лугу, на графической миниатюре читаются строки из есенинского стихотворения «О пашни, пашни, пашни» (1917):
Здесь по заре и звездам
Я школу проходил.
В 1973 году книги домашней библиотеки московского библиотекаря и коллекционера В.Д.Перкина украсил книжный знак череповецкого графика А.Т.Наговицына. На этой ксилографии изображена сидящая перед камнем лягушка на фоне крапивы, проросшей через валун и читается строка из есенинского стихотворения «Письмо деду» (декабрь, 1924):
Я знаю — время даже камень крошит…
Известный киевский график С.А.Мистецкий в гравюре на линолеуме выполнил около 40 книжных знаков по есенинской теме. Интересен его экслибрис для одесского судового врача и коллекционера Б.Я.Левыха, на нём дан портрет Сергея Есенина в рамке из цветов и приведены строки из стихотворения поэта «Спит ковыль. Равнина дорогая…» (1925):
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
На графической миниатюре харьковского графика О.С.Панасенко для харьковского библиофила Г.В.Сидорчука изображена собака, сидящая перед открытой книгой. На знаке написаны строки из есенинского стихотворения «Мы теперь уходим понемногу» (1924):
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Есенин вырос в крестьянской среде, где важную роль играли природа и животные. Это послужило одним из факторов формирования философских особенностей лирики Сергея Есенина. Именно поэтому его творчество неразрывно связано с образом «братьев наших меньших». У Есенина много стихов о животных, так как он питал к ним добрые чувства. О животных поэт рассказывал с неизменной нежностью, его образы животных наделены абсолютно всеми человеческими чувствами в том числе и человеческими образами. Но, как это ни странно, большинство стихотворений Есенина, связанных с животными, заканчиваются трагически. Это — одна из особенностей философских есенинских мотивов, пронизывающих всю его лирику, основная мысль которых — бренность и конечность всего земного. Ко всему живому автор относится трепетно, бережно, сочувственно и милосердно. Его стихотворения направлены на пробуждение этих чувств в людях. Эти же стихи поэта можно увидеть на двух графических миниатюрах художника из подмосковной Черноголовки Л.Н.Распопова — «Ex libris Оли-Даши-Тани» (1996) и «Из книг Самохиной Оли» (1997). График Л.А.Усов из Томска нарисовал знак «Ex libris Г.И.Игнатова» (1983), на котором он изобразил двух убогих странников, начертав строку из стихотворения пятнадцатилетнего Серёжи Есенина «Калики» (1910):
Проходили калики деревнями…
Ташкентский график Е.Н.Шалыгина подарила книжный знак для домашней библиотеки учителя русского языка из столицы США Вашингтона А.Хлебниковой, на котором нарисовала деревенскую избу под берёзой на фоне мечетей и минаретов со строкой есенинского стихотворения «Никогда я не был на Босфоре» (21 декабря 1924):
Никогда я не был на Босфоре…
Замечателен иконографический шалыгинский экслибрис для организатора общественного музея в Вязьме П.Н.Пропалова, на нём нарисован портрет Сергея Есенина на фоне берёзы и начертаны есенинские строки из стихотворения «Мы теперь уходим понемногу» (1924):
Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Художник А.М.Ечкало из города Торез Донецкой области нарисовал книжный знак для своего земляка В.В.Богайчука (1998), в его сюжете изображён В.В.Высоцкий в роли «Хлопуши» в спектакле «Пугачёв» и начертаны строки из поэмы Есенина «Пугачёв» (март-август 1921):
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Когда произошла встреча Владимира Высоцкого с творчеством Сергея Есенина, точно сказать трудно. В советские годы в школьной программе Есенина не было. На театральной сцене Таганки с творчеством Есенина произошла встреча уже актера Высоцкого — участие в постановке «Пугачёва». Монолог Хлопуши долгое время стал как бы «визитной карточкой» Есенина. Он исполнял его на многочисленных поэтических вечерах, в поездках по своей стране и за границей. Голос поэта был записан и дошел до наших дней. Понятно, что с этой записью знакомились артисты театра на Таганке, и в их числе Высоцкий (хотя он не признавался). Премьера «Пугачёва» в театре на Таганке состоялась 17 ноября 1967 года. «Пугачёв» стал одним из знаковых спектаклей Таганки. Волчью стаю на опушке зимнего леса и оружейный прицел нарисовал А.М.Ечкало на втором знаке для В.В.Богайчука. На нём читаются поэтические строки из произведений Сергея Есенина и Владимира Высоцкого:
Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
[С. Есенин «Русь» (1914)]
И вот — охота на волков, идет охота —
На серых хищников, матерых и щенков!
[В.Высоцкий «Охота на волков» (1968)]
Также строки из стихотворений Сергея Есенина и Владимира Высоцкого приведены на знаке А.Е.Ечкало «Ex libris В. В. Богайчука» (1998):
Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
[С.Есенин «Русь» (1914)]
Где дух? Где честь? Где стыд?
Где свои, а где чужие?
Как до этого дожили,
Неужели на Россию нам плевать?
[В.Высоцкий «В куски разлетелася корона» (1965)]
Экслибрисная есениниана обширна и разнопланова, за почти 70 лет её существования появились сотни графических миниатюр, которые отмечены стихами поэта. Наряду с иконографическими (портретными) экслибрисами они занимают ведущее место в есенинской тематике отечественного книжного знака. И это не удивительно, ведь сам Есенин говорил, что «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины — основное в моём творчестве». Он считал себя «последним поэтом деревни», и в своем крестьянском первородстве видел неоспоримое право на то, чтобы быть её пророком. И хотя память у людей хорошая, но короткая, именно память является единственной мерой времени. Пройдут века, но в сокровищнице русской поэзии, как и ныне, будут ярко сиять бриллианты есенинских стихов.