«Кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжешь»

Э.Д. Гетманский

«Кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжешь»

Общительность и доступность, заразительная искренность, которую, нёс в себе Сергей Есенин, располагала к нему людей.  Он жил открытым сердцем, готовый всё отдать людям. Вся жизнь Есенина проходила на людях, это был сплошной круговорот событий и лиц. По сути дела, настоящих друзей у Сергея Есенина было мало. Зато приятелей было не счесть. Нахлебников — ещё больше, он кормил и поил большие компании, давал деньги в долг, не требуя их назад. Многие этим пользовались. И как часто они были, к сожалению, невнимательны к Есенину-Человеку, как часто он был одинок и беззащитен. А после смерти Есенина некоторые из этих «друзей» сочиняли «всяческие легенды» и «романы без вранья». Не будем мешать в одну кучу собутыльников и по-настоящему близких людей Сергея Есенина. В статье речь пойдёт о настоящих есенинских друзьях — скульпторе Сергее Конёнкове, поэте Сергее Городецком, писателях Всеволоде Иванове, Леониде Леонове и театральном режиссёре Всеволоде Мейерхольде. Каждый из них оставил заметный след в отечественной культуре, искусстве и литературе. Портреты этих друзей Есенина, как и его самого тульский художник Владимир Чекарьков изобразил на книжном знаке для домашней библиотеки москвича Сергея Ивановича Трифонова.

chekarkov01

 

Сергей Конёнков «Два Сергея, два друга метель да вьюга» 

Скульптор Сергей Тимофеевич Конёнков (1874-1971) родился в селе Караковичи (ныне Рославльского района Смоленской области) в крестьянской семье. Учился в Высшем художественном училище Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге. В 1897 году посещает Францию, Италию, Германию. Конёнков одним из первых среди русских скульпторов рубежа XIX-XX веков обращается к изображению обнажённого женского тела. Его работы часто выдержаны в традициях русского народного искусства, деревянной резьбы. Скульптор поддержал Октябрьскую революцию, участвовал в реализации плана «монументальной пропаганды». Познакомился с С.Есениным в августе 1915 года в Москве. В мастерскую С.Конёнкова Есенина привел поэт С.Клычков. Есенин во время этой первой встречи прочитал два стихотворения «Наша вера не погасла…» и «На плетнях висят баранки…». Знакомство позже переросло в большую дружбу и сотрудничество. Есенину очень нравилась коненковская скульптора, он любил слушать в исполнении Конёнкова на гармошке или гуслях народные песни, сам читал здесь свои стихи, нередко они веселились в кругу близких друзей. В ноябре 1917 года С.Есенин ненадолго выезжает в Москву, встречается с С.Конёнковым в его мастерской на Красной Пресне. Однако действительное сближение С.Есенина с С.Конёнковым и его частые визиты в мастерскую скульптора начались после переезда из Петрограда в Москву в 1918 году. Осенью 1918 года они вместе с другими литераторами пытались создать крестьянскую секцию при московском Пролеткульте. К 1918 году относится написанное экспромтом стихотворение Есенина о скульпторе:

Пусть хлябь разверзнулась!
Гром — пусть!
В душе звенит святая Русь,
И небом лающий Конёнков
Сквозь звезды пролагает путь.

В том же 1918 году по проекту С.Конёнкова была сделана мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и братство народов», она была открыта 7 ноября 1918 года на стене Сенатской башни Кремля и посвящена памяти павших борцов Октябрьской революции. На создание этой работы Московский Совет объявил открытый конкурс, в результате которого победу одержал проект Конёнкова. Барельеф представлял собой изображение крылатого Гения Победы с красным знаменем в правой руке и зеленой пальмовой ветвью (символом бессмертия) — в левой. У ног его, перевитые траурной лентой, разбросаны поломанные сабли и ружья; за плечами — восходящее солнце, лучи которого составлены из слов «Октябрьская 1917 Революция». С. Конёнков вспоминал: «В мастерской в те годы у меня бывали Клычков и Есенин. Как-то в разговоре с ними я сказал, что хорошо бы написать стихи для торжественного открытия мемориальной доски. Они живо и охотно откликнулись на мое предложение. К ним подключился и поэт Михаил Герасимов, с которым в то время Есенин был близок. Композитор Иван Николаевич Шведов написал на стихи Есенина, Клычкова и Герасимова музыку.

Так появилась «Кантата». Первая часть произведения написана М.Герасимовым, вторая — С.Есениным, третья — С.Клычковым:

1
Сквозь туман кровавый смерти,
Чрез страданье и печаль
Мы провидим, — верьте, верьте —
Золотую высь и даль.
Всех, кто был вчера обижен,
Обойден лихой судьбой,
С дымных фабрик, черных хижин
Мы скликаем в светлый бой.
Пусть последней будет данью
Наша жизнь и тяжкий труд.
Верьте, верьте, там за гранью
Зори новые цветут.

2
Спите, любимые братья,
Снова родная земля
Неколебимые рати
Движет под стены Кремля.
Новые в мире зачатья,
Зарево красных зарниц…
Спите, любимые братья,
В свете нетленных гробниц.
Солнце златою печатью
Стражей стоит у ворот…
Спите, любимые братья,
Мимо вас движется ратью
К зорям вселенским народ.

3
Сойди с креста, народ распятый,
Преобразись, проклятый враг,
Тебе грозит судьба расплатой
За каждый твой неверный шаг.
В бою последнем нет пощады,
Но там, за гранями побед,
Мы вас принять в объятья рады,
Простив неволю долгих лет.
Реви, земля, последней бурей,
Сзывай на бой, скликай на пир.
Пусть светит новый день в лазури,
Преображая старый мир.

На торжественном митинге, посвященном открытию мемориальной доски, который состоялся в первую годовщину Октября, оркестр и хор исполнили «Кантату». На митинге выступил В.И.Ленин. В сентябре-декабре 1919 года С.Есенин часто посещает С.Конёнкова, возвратившегося из длительной командировки в Симбирскую губернию. Некоторые встречи превращаются в диспуты и литературные вечера. Взяв гармошку, Конёнков часто исполнял есенинское яблочко:

Эх, яблочко,
Цвету звонкого.
Пьем мы водочку
Да у Коненкова.
Эх, яблочко,
Цвету ясного.
Есть и сволочь во Москве
Цвету красного.
Не ходи ты в МЧКа,
А ходи к бабенке.
Я валяю дурака
В молодости звонкой.

Весной 1920 года С.Конёнков вылепил бюст Есенина из глины. Скульптор вспоминал: «Весной двадцатого года Есенин позировал мне для портрета. Сеансы продолжались недолго. Я вылепил из глины бюст, сделал несколько карандашных рисунков. Но, несмотря на быстроту, с какой я справился с трудным портретом (надо сказать, работа эта увлекла меня настолько, что я вошел в азарт, не давая себе передышки), мои поэты заскучали и в один прекрасный день исчезли…». Конёнковский бюст Есенина не сохранился. В частной коллекции в Москве сохранился карандашный набросок, сделанный С.Конёнковым с натуры. На другом рисунке С.Есенин в широкополой шляпе задорно улыбается. В ноябре-декабре 1920 года С. Есенин вновь часто навещает С. Конёнкова. Поэт читал «Сорокоуст». Скульптор вспоминал: «Читал он так, что душа замирала. Строки его стихов о красногривом жеребенке сердце каждого читающего наполняют жалостливым чувством…». В конце 1921 года С.Конёнков завершил скульптурный портрет Есенина в дереве. «Есенинский бюст я переводил в дерево без натуры, — писал скульптор, — корректируя сделанный с натуры портрет по сильному впечатлению, жившему во мне с весны 1918 года». 26 апреля 1922 года С.Есенин на подаренной поэме «Пугачев» написал: «Зимагору любимому вовеки и нерушимо Сергею Тимофеевичу Конёнкову».  Встречи продолжались до мая 1922 года и затем, после возвращения Есенина из зарубежной поездки, в августе-ноябре 1923 года. 8 декабря 1923 года С.Конёнков уехал в США, и больше они не виделись. Перед отъездом С.Конёнков писал С.Есенину: «Очень грустно мне уезжать, не простившись с тобой. Несколько раз я заходил и писал тебе, но ты почему-то совсем забыл меня. Я по-прежнему люблю тебя и ценю как большого поэта». В отсутствие скульптора С.Есенин посетил один раз его мастерскую, узнал последние о нём сведения и забрал глиняный свой бюст работы С.Коненкова. 29 апреля 1925 года С.Конёнков писал из Нью-Йорка С.Клычкову — «Если встретишься с Сережей Есениным, передай ему наш привет. Я читал, что он решил «задрав штаны, бежать за комсомолом». Для быстроты советую вмазать скипидару». С.Конёнков тяжело воспринял известие о смерти поэта. 12 марта 1926 года он сообщал С.Толстой-Есениной из Нью-Йорка: «Я любил Сережу за его прекрасную чистую душу и за чудесные стихи его. Смерть Сережи произвела на меня ошеломляющее впечатление. Я долго не верил этому. Чувствую, что поля и леса моей родины теперь осиротели. И тоскливо возвращаться туда». В тот же день он писал поэту И.Касаткину: «Я не нахожу слов выразить горе, когда все подтверждает смерть Сережи Есенина… Вначале, читая здешние газеты, я был потрясен и топал из угла в угол, не доверяя этому. Затем только понемногу я соображал, что Сережа давно уже говорил в своих стихах о приближающейся смерти, но ведь это в расчет никак не принималось, по крайней мере, мной. Одним словом, горе высказать я не сумею, и так его много, что нет сил». В этих письмах он просил прислать материалы (фотографии, статьи, снимок могилы), поскольку намеревался создать памятник Есенину. В своей книге «Мой век» С.Конёнков написал: «Два Сергея, два друга — метель да вьюга». Этой короткой фразой, подчёркивающей их неразрывность и неотделимость друг от друга, Сергей Конёнков охарактеризовал творческую и человеческую дружбу двух самобытных русских самородков.

Всеволод Мейерхольд — «Ты, Всеволод, гениальный, замечательный!»

Театральный режиссёр, актёр и педагог Всеволод Эмильевич Мейерхольд (настоящее имя — Карл Казимир Теодор Майергольд) (1874-1940) родился в Пензе. В 1895-1896 годах учился на юридическом факультете Московского университета, затем поступил на 2-й курс Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества, в 1898 году Мейерхольд окончил училище (класс В.Немировича-Данченко). В 1898-1902 годах он работал в Московском художественном театре (МХТ), затем в провинции. В 1906-1907 годах был главным режиссёром театра Комиссаржевской на Офицерской (Санкт-Петербург). В 1908-1917 годах работал в петербургских императорских театрах. Утверждал принципы «театрального традиционализма», стремясь вернуть театру яркость и праздничность. После революции принял активное участие в создании нового советского театра, возглавил движение «Театрального Октября», выдвинув программу полной переоценки эстетических ценностей, политической активизации театра. В 1918-1921 годах Мейерхольд возглавил театральный отдел (ТЕО) Наркомпроса. В 1920-1938 годах руководил театром в Москве (первоначально коллектив назывался Театр РСФСР 1-ый (1920-1921), затем в 1922 году — Театр актёра и Театр ГИТИС, с 1923 года — Театр им. Мейерхольда (ТИМ), с 1926 года — Государственный театр им. Мейерхольда (ГосТИМ) на Большой Садовой улице, 20 и существовавшей при нём школой. Театр поставил 26 пьес. Большая часть из них принадлежала современным советским авторам. В 1922-1924 годах Мейерхольд, параллельно деятельности по формированию своего театра, руководил Театром Революции. В 1919 году В. Мейерхольд задумал написать романтическую трагедию, он предложил разработанный им сюжет Сергею Есенину и Марине Цветаевой с тем, чтобы они написали драму в стихах. М.Цветаева публично отказалась от сотрудничества с режиссером, а С.Есенин предложение принял.

В 1920-е годы Есенин часто общался с Мейерхольдом, был хорошо знаком с его творческими планами, посещал его спектакли. В июне 1921 года Есенин читал «Пугачева» перед труппой мейерхольдовского театра. Оно оставило глубокое впечатление у В.Мейерхольда, он вспоминал: «Я почувствовал какую-то близость «Пугачева» с пушкинскими кратко-драматическими произведениями. В этом чтении, визгливо-песенном и залихватски-удалом, он выражал весь неясный склад русской песни, доведенный до бесшабашного своего удальского выявления». Мейерхольд задумал поставить «Есенинского «Пугачёва», но из этого ничего не вышло. Актёр театра Мейерхольда И.Ильинский считал, что «Мейерхольд не смог, даже при своей фантазии, найти способ её воплощения». С.Есенина и В.Мейерхольда связывала большая личная дружба. Режиссёр всегда был внимателен и уважителен к поэту во всех жизненных ситуациях, даже экстремальных. Он мог успокоить разгорячённого винными парами Есенина, это редко кому удавалось. Придя в себя, Есенин обращался к Мейерхольду — «Ты, Всеволод, гениальный, замечательный! Ты на меня не сердись. Это я так. Пройдёт». Есенин братски любил Мейерхольда, защищал его творческий метод. Любил настолько, что без сожаления отдал ему свою жену Зинаиду Райх. Известны в связи с этим биографическим фактом есенинские частушки, которые он пел на их свадьбе:

Ох, и песней хлестану,
Аж засвищет задница,
Коль возьмешь мою жену,
Буду низко кланяться.

Пей, закусывай изволь!
Вот перцовка под леща!
Мейерхольд, ах, Мейерхольд,
Выручай товарища!

Уж коль в суку ты влюблен,
В загс да и в кроваточку.
Мой за то тебе поклон
Будет низкий —  в пяточку.

Общение С.Есенина и В.Мейерхольда не прерывалась и после развода поэта с З.Райх, ставшей женой В.Мейерхольда. С.Есенин подарил В.Мейерхольду книгу «Пугачев», написав на обложке: «Милому Всеволоду с любовью и верой в его победу. С.Есенин» и на 2-й странице того же экземпляра книги: «Милому Всеволоду всегда любящий Есенин». С. Есенин высоко ценил Театр имени Мейерхольда. Когда некоторые издания начали отдавать предпочтение Московскому Камерному театру, Есенин выразил своё недовольство. Он говорил в частных беседах: «Во-первых, вы меня ссорите с Мейерхольдом, с которым я ссориться не намерен, во-вторых, я нахожу, что театр Мейерхольда интереснее театра Таирова». При этом добавлял, что он и впредь будет пропагандировать театр Мейерхольда. В.Мейерхольд и З.Райх присутствовали в Доме Герцена 14 марта 1925 года при первом публичном чтении С.Есениным поэмы «Анна Снегина». Они приняли участие в гражданской панихиде Есенина. После смерти поэта В.Мейерхольд дал характеристику С.Есенина: «Путь Есенина не был прямым, ровным. Он был изгибным и излучным. Но у Есенина был еще путь подгорья и были высокие взлеты и глубокие падения. Он жил — и его творчество временами сливалось с жизнью, и это трудно отделить. Он рос и формировался под сильным влиянием среды, иногда ей целиком поддаваясь, иногда с нею борясь. Тут могли быть и глубокие трагические моменты. У Есенина была борьба с петербургским влиянием Мережковских, Городецких и с религиозным уклоном Клюева. Затем острое изображение в определенных заостренных тонах богемной грязи и тины. Ему всегда приходилось вести борьбу с вредными явлениями. И лиризм — оттого, что жизнь и поэзия временами в нем неразрывно сливались».

Театр Мейерхольда успешно выступал заграницей, где ему неоднократно предлагали остаться. Но Мейерхольд и З.Райх возвращались на родину, хотя Мейерхольд ощущал, что на шее его все туже затягивается удавка после известного инцидента. В 1934 году спектакль «Дама с камелиями», главную роль в котором играла Райх, посмотрел Сталин, и спектакль ему не понравился. Критика обрушилась на Мейерхольда с обвинениями в эстетстве. Зинаида Райх написала Сталину письмо о том, что он не разбирается в искусстве. Во второй половине 1930 годов в прессе началась откровенная травля Мейерхольда, его искусство было названо чуждым народу и враждебным советской действительности. 8 января 1938 года театр был закрыт. После этого К.Станиславский, спасая В.Мейерхольда, привлек опального режиссера к сотрудничеству в руководимом им оперном театре. Однако вскоре Станиславский умер, а в июле 1939 года Мейерхольд был арестован. Как главный режиссер Оперного театра имени К.С.Станиславского Мейерхольд и проходил по тюремным бумагам. 20 июня 1939 года Мейерхольд был арестован в Ленинграде. В ночь с 14 на 15 июля 1939 года Зинаида Райх была зверски убита неизвестными, проникшими ночью в её московскую квартиру в Брюсовом переулке. Нападавшие нанесли ей семнадцать ножевых ранений и скрылись. Актриса скончалась по дороге в больницу, тайна её смерти так и осталась нераскрытой. Ольга Берггольц записала в дневнике 13 марта 1941 года: «Райх зверски, загадочно убили через несколько дней после ареста Мейерхольда и хоронили  тишком, и за гробом её шёл один человек». После трёх недель допросов, сопровождавшихся пытками, Мейерхольд подписал нужные следствию показания, его обвиняли по статье 58 Уголовного кодекса РСФСР (контрреволюционная деятельность).

В январе 1940 года В.Мейерхольд писал председателю Совета народных комиссаров СССР В.Молотову: «Вот моя исповедь, краткая, как полагается за секунду до смерти. Я никогда не был шпионом. Я никогда не входил ни в одну из троцкистских организаций (я вместе с партией проклял Иуду Троцкого). Я никогда не занимался контрреволюционной деятельностью… Меня здесь били — больного шестидесятилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам (сверху, с большой силой) и по местам от колен до верхних частей ног. И в следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-синим-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом, и боль была такая, что казалось на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли)». Заседание Военной коллегии Верховного суда СССР состоялось 1 февраля 1940 года. Из обвинительного заключения следовало: «В 1934-1935 гг. Мейерхольд был привлечен к шпионской работе. Являясь агентом английской и японской разведок, вёл активную шпионскую работу, направленную против СССР… Обвиняется в том, что является кадровым троцкистом, активным участником троцкистской организации, действовавшей среди работников искусства». Коллегия приговорила режиссёра к расстрелу. 2 февраля 1940 года приговор был приведён в исполнение. Много позже в архивах НКВД была обнаружена информация, что на самом деле Всеволоду Мейерхольду после изощрённых пыток перед смертью поочередно сломали все пальцы, а потом утопили в нечистотах.

Мейерхольд не подписал показания о троцкистском заговоре, в котором якобы участвовали Эренбург, Леонов, Пастернак, Катаев, Эйзенштейн, Шостакович и многие другие известные люди. Реабилитация Мейерхольда была подписана 26 ноября 1955 года. Внучка В.Мейерхольда Мария Валентей (дочь Татьяны Всеволодовны Мейерхольд, дочери Мейерхольда от первого брака) после реабилитации деда, в 1956 году на могиле Зинаиды Райх, что на Ваганьковском кладбище, установила общий памятник, на нём выгравирован портрет Мейерхольда и надпись «Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду и Зинаиде Николаевне Райх». Душа Мейерхольда отыскала свою Любовь. В 1987 году стало известно подлинное место захоронения Мейерхольда — «Общая могила № 1. Захоронение невостребованных прахов с 1930 г. — 1942 г. включ.» на кладбище московского крематория у Донского монастыря.

 

Сергей Городецкий — «Наставнику моему и рачителю»

Поэт, драматург, критик, художник Сергей Митрофанович Городецкий (1884-1967) родился в Санкт-Петербурге, сын писателя-этнографа М.И.Городецкого. В 1902 году поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (не окончил), где познакомился и сблизился с А.А.Блоком. С этого времени Городецкий увлёкся поэзией. В 1906-1907 годах опубликовал книги стихов «Ярь», «Перун», «Дикая воля» — это были символистские произведения с фольклорным уклоном. В 1910-е годы Городецкий разошёлся с символистами, и в 1912 году стал одним из организаторов Цеха поэтов (совместно с поэтом Николаем Гумилевым). С.Есенин впервые встретился с С.Городецким 11 марта 1915 года, к нему С.Есенина направил А.Блок, который отобрал для публикации несколько есенинских стихотворений. Городецкий вспоминал об этой встрече: «Начался какой-то праздник весны. Мы целовались, и Сергунька опять читал стихи. Записками во все знакомые журналы я облегчил ему хождение по мытарствам». При первой встрече С.Городецкий подарил начинающему поэту сборник «Четырнадцатый год» с дарственной надписью: «Весеннему братику Сергею Есенину с любовью и верой лютой». С.Есенин покинул гостеприимный дом с рекомендательными письмами. Есенин высоко ценил помощь С.Городецкого. Ему он в 1915 году посвятил стихотворение «Зашумели над затоном тростники…»:

Зашумели над затоном тростники.
Плачет девушка-царевна у реки.
Погадала красна девица в семик.
Расплела волна венок из повилик.

Ах, не выйти в жены девушке весной,
Запугал ее приметами лесной.
На березке пообъедена кора, —
Выживают мыши девушку с двора.

Бьются кони, грозно машут головой, —
Ой, не любит черны косы домовой.
Запах ладана от рощи ели льют,
Звонки ветры панихидную поют.

Ходит девушка по бережку грустна,
Ткет ей саван нежнопенная волна.

С.Есенин и С.Городецкий летом 1915 года вели доверительную переписку. 7 августа 1915 года С.Городецкий писал: «Мне все еще нова радость, что ты есть, что ты живешь, вихрастый мой братишка. Так бы я сейчас потягал тебя за вихры кудрявые! Я тебе не скажу, что ты для меня, потому что ты сам знаешь. Ведь такие встречи, как наша, это и есть те чудеса, из-за которых стоит жить». В начале октября 1915 года С. Есенин некоторое время проживает на квартире С.Городецкого, влияние которого было заметным. Он написал частушку:

Сделала свистулечку
Из ореха грецкого.
Веселее нет и звонче
Песен Городецкого.

С.Городецкий писал о С.Есенине: «В его стихах много свежего и самобытного чувства, хотя и перегружает он их областными словами». Знакомство С.Есенина с Н.Клюевым повлияло на отношения с С.Городецким, который вспоминал, что Н.Клюев «впился» в Есенина, подчиняя своей воле. Городецкий разругался с председателем «Страды» И.Ясинским вышел из общества «Страда». С.Есенин и Н.Клюев поддержали И.Ясинского, С.Городецкий посчитал, что Есенин и Клюев его предали. Вскоре С.Городецкий уехал корреспондентом «Русского слова» на русско-турецкий фронт. После революции издал книгу стихов «Ангел Армении», где, в частности, отражена тема геноцида армян. Будучи в Баку, Городецкий заведовал художественным отделением РОСТА, затем работал в Политуправлении Каспийского флота. Дружеские отношения С.Есенина и С.Городецкого восстановились зимой 1921 года. Он об этой первой встрече после долгого разрыва писал: «Единственным близким мне человеком в Москве был Есенин. Весь лед 16-го года истаял. Сергей горел желанием согреть меня сердцем и едой. Отогрел он меня и растрогал. Был он очень похож на прежнего». С.Есенин подарил С.Городецкому несколько своих книг. На 1-й странице «Трерядницы» (1920) написал: «Милому Сергею Митрофановичу Городецкому. Наставнику моему и рачителю. С.Есенин». Они часто встречались зимой 1921-1922 годов, говорили о задуманной С.Есениным драме «Страна негодяев», обсуждали теоретические положения, изложенные в работе «Ключи Марии». На подаренной книге «Ключи Марии» С.Есенин написал: «Милому Сереже с любовью крепкою и вечною. С.Есенин». С.Городецкий положительно отозвался о «Пугачеве» С.Есенина, он писал: «…мы имеем прекрасную поэму «Пугачев». Сработана она серьезно, написана ярким, могучим языком и полна драматизма. Все свое знание деревенской России, всю свою любовь к ее звериному быту, всю свою деревенскую тоску по бунту Есенин воплотил в этой поэме. Это — лучшая его вещь». С.Есенин на книге «Пугачев» написал: «Сергею милому с любовью нерушимой Сергунька. 1921».

С.Городецкий на похоронах С.Есенина нарисовал последний портрет поэта. В эти скорбные дни он написал стихотворения, посвящённые С.Есенину — «Мой сад» (1926) и «Сергею Есенину» (1926):

Мой сад

Мне выпала печальная услада
Устами юных рассказать свое.
Я широко раскрыл ворота сада,
Где сам засеял песен забытье.

Мой заповедный сад, мой потаенный!
Ты весь, мой сад, пошел на семена,
И я смотрю, как дуб уединенный,
На всхоженные мною племена.

Я выходил березе белотелой
Стыд девичий и слезы, злей людских,
Чтобы ее печалью оробелой
Звенел рязанского страдальца стих.

Я звонницу построил в куще сосен,
Чтоб застонали ввысь колокола
И синева онежских древних весен
Слепым певцам пригрезиться могла.

Я Волги зачерпнул ковшом созвездья
И корни вволю буйством напоил,
Чтоб по увеям леса вольной вестью
Ширяевские пели соловьи.

Мой вешний сад, как ты богато вырос!
Как широко гудит зеленый звон!
Ни вихорья времен, ни крови сырость
Не тронули твоих высоких крон.

И речь идет по певчему народу,
Что мне пора, давно уже пора
Свалить севе на смертную колоду
Хороший ствол ударом топора.

Но мне еще не хочется под дерен.
Я сруб рублю. А в сад старинный мой
По вечерам, работою заморен,
Хожу дышать животворящей тьмой.

И поросли так веселы, так свежи
Теснятся, тянутся избытком сил,
Как будто бы они все те же, те же,
Которые когда-то я садил.

 

Сергею Есенину


Ты был мне сыном. Нет, не другом.
И ты покинул отчий дом,
Чтоб кончить жизнь пустым испугом
Перед весенним в реках льдом.

Ты выпил всё, что было в доме,
И старый мед и древний яд,
Струя запутанный в соломе,
Улыбчивый и хитрый взгляд.

И я бездумно любовался
Твоей веселою весной
И без тревоги расставался
С тобой над самой крутизной.

А под горой, в реке, в теснинах,
Уже вставали дыбом льды,
Отец с винтовкой шел на сына,
Под пули внуков шли деды.

Былое падало в овраги,
И будущее в жизнь рвалось.
На мир надежды и отваги
Враги накаливали злость.

А разгорался бой упорный,
Винтовка приросла к рукам.
А ты скитался, беспризорный,
По заунывным кабакам.

Ты лебедем из грязи к славе
Рванулся дерзко. И повис.
Ты навсегда мой дом оставил,
И в нем другие родились.

Река несла под крутизною
Испуганный ребячий труп.
Ладонь обуглилась от зноя,
Сломались брови на ветру.

С.Городецкий опубликовал в журнале «Искусство трудящимся» (1926, № 1, с. 3-4) статью-некролог «Сергей Есенин», в которой делал вывод, что «Есенин все время рос и углублял себя как лирик». В журнале «Новый мир» (М., 1926, № 2) печатаются его воспоминания «О Сергее Есенине». В 1929 году Городецкий написал стихотворение, посвящённое Есенину: «Могила поэтов»:

Гранитный гроб Невы и Невок,
Болота щебнем задушив,
Ты стаи рек в чугунный невод
Загнал и выволок в залив.
И тянешь молоко туманов
Из их раздавленных грудей,
Мечту морей и океанов
Замкнув в квадраты площадей.
Поэтам сумрак свой поведав
Прибрежным ямбом пленных стай,
Ты за сто лет пяти поэтов
Могилой каменною стал.
Засыпан снегом берег Мойки,
И с Черной речки, как тогда,
К подъезду сумрачной постройки
Легла в столетьях борозда.
Его выносят из кареты.
Под пеной лошади хрипят.
Ты онемел, в свои скелеты
Приняв его прощальный взгляд.
И до сих пор тосклив и страшен
Высоких окон серый взор.
Но ты идешь сквозь жизни наши
В свой окровавленный простор.
Ломаешь руки рек рассеянно,
Скрипишь железом фонаря,
В провалы окон на Бассейной
На жертву новую смотря.
Невесте-смерти обреченный —
Иль то твоих туманов бред? —
В руках со свечкою зажженной
У аналоя стал поэт.
Он завтра онемеет трупом,
Но песня мести и тоски
Хлестнет кровоточащим струпом
Дворянству в синие виски.
И дальше грохнул шаг твой тяжкий
В окраину, где город гол,
По черной лестнице, над Пряжкой,
В последний раз поэт прошел.
И лег. И крик. Неузнаваем
В гробу его любимый лик.
И вот землей мы закрываем
Того, кто каждому двойник.
Как он любил твой шелест черный
Над Невкой, на пустом мосту,
Лаская песней неповторной
Твоих кошмаров наготу.
Но ты, чье сердце из гранита,
Перешагнул и этот гроб,
И пуля с красного зенита
Летит фантасту в узкий лоб.
Его ведут из кельи в келью,
И падает со ступеней,
Звеня раздвоенною трелью,
Гвардеец вымерших теней.
Не помня, на каком погосте
Георгиев двух кавалер,
Ты жаждешь новой жертвы в гости,
В проклятый номер Англетер.
Ты бьешь ночной метелью в окна
И в форточку с Невы свистишь,
Чтобы поэт скорее грохнул
В свою веревочную тишь.
И вот мы все в зрачках с портретом
Его, весеннего. В веках —
С далеким от тебя поэтом,
Повисшим на твоих руках.
Довольно. В каменные ночи,
Мы новой жертвы не дадим,
Мы победим тебя. А, впрочем,
Не мне ли быть твоим шестым?

Свою роль в отношениях с Есениным С.Городецкий охарактеризовал в 1926 году в воспоминаниях о поэте: «Что я дал ему в этот первый, решающий период? Положительно — только одно: осознание первого успеха, признание его мастерства и права на работу, поощрение, ласку и любовь друга. Отрицательного — много больше: все, что воспитала во мне тогдашняя питерская литература: эстетику рабской деревни, красоту тлена и безвыходного бунта. На почве моей поэзии, так же как Блока и Ремизова, Есенин мог только утвердиться во всех тональностях «Радуницы», заслышанных им еще в деревне». В 1930-е годы С.Городецкий много работал над оперными либретто. Он написал новый текст («немонархический») оперы М.Глинки «Жизнь за царя», получившей название «Иван Сусанин». Во время Отечественной войны был в эвакуации в Узбекистане и Таджикистане, переводил местных поэтов. В 1958 году опубликовал автобиографический очерк «Мой путь». В последние годы жизни преподавал в Литературном институте им. М.Горького. Умер Сергей Городецкий 7 июня 1967 года в Обнинске.

Всеволод Иванов — «Он редкий человек, который понимает и любит искусство»

Писатель и драматург Всеволод Вячеславович Иванов (1895-1963) родился в посёлке Лебяжье Павлодарского уезда в семье сельского учителя. Рано оставил семью, начал работать в типографии, служил матросом, грузчиком, цирковым актером. Жил в Омске, Кургане, Новониколаевске. Печатался с 1915 года, первая книга рассказов «Рогульки» вышла в 1919 году. С 1917 года участвовал в революционном движении, боец Красной Армии, заведующий отделом информации губисполкома в Омске. С 1921 года в Петрограде встретился с М.Горьким. Первый номер журнала «Красной нови» открывался повестью Вс. Иванова «Партизаны». В 1923 году вышла его книга «Сопки. Партизанские повести». С.Есенин высоко ценил творчество Всеволода Иванова. В.Наседкин утверждал — «Одним из лучших современных писателей Есенин считал Вс. Иванова». С творчеством С.Есенина Вс. Иванов познакомился в Сибири. Дружба с Есениным началась после переезда Вс. Иванова в 1923 году в Москву, их познакомил поэт, сатирик и фельетонист Эммануил Герман (Эмиль Кроткий). С.Есенин и Вс. Иванов часто встречались, в 1924 году сфотографировались у М.Наппельбаума. Оба любили выпивать в компаниях, с их именами связаны различные розыгрыши, а порой и приводы в милицию. 9 мая 1924 года С.Есенин, Вс. Иванов, другие поэты и писатели направили в Отдел Печати ЦК РКП коллективное письмо, в котором выразили протест против огульной критики со стороны журнала «На посту», подчеркивая, что их труд как писателей новой советской литературы нужен и полезен для страны. В неоконченной статье «О писателях-«попутчиках» С.Есенин причислил Вс. Иванова к писателям, которые внесли вклад в русскую художественную литературу. Вс. Иванов, как близкий друг С.Есенина, присутствовал на свадьбе поэта с Софьей Толстой. На книге «Персидские мотивы» (1925) С.Есенин написал: «Другу Всеволоду. С любовью по гроб. Сергей 1920/XI 25». С.Есенин собирался работать над статьей о творчестве Вс. Иванова и интересе к нему за рубежом. Вс. Иванов также тепло относился к Есенину. Об их отношениях можно судить по тому, как правил Есенин стихотворение друга «Платан Пушкина». Вс. Иванов вспоминал: «В стихотворении было шестнадцать строчек, а он сделал около двадцати пяти замечаний, которые я записал… Раздраконив «Платан», он сказал, что после приезда из Ленинграда надеется получить от меня переработанное стихотворение. Я работал над «Платаном», Есенин слушал стихи еще один раз и снова сделал замечания. Я не считаю «Платан» совершенным, но стихотворение даёт понять, что волновало в то время Сергея и каким щедрым другом он был».

Платан Пушкина

Давно среброзубые волны
Шершавые скалы грызут,
И слышит возню полусонный
Зеленоволосый Гурзуф.
Тут с каждой лохматой верхушки
На землю течет теплота,
И тут говорили, что Пушкин
Любил седовласый платан.
Быть может, под скользкие плески
Он, — мудрый, — налаживал стих,
Быть может, он думал о Невском,
О гордой подруге грустил.
Иль просто запомнил он воздух,
И волны, и шепот земли,
Запомнил, как эти мимозы
Пунцовые звезды зажгли…

Писатель Пётр Жаткин писал: «Всеволод Вячеславович всегда говорил о Есенине с доброй улыбкой и нескрываемой сердечной нежностью». Уезжая в Ленинград, С.Есенин в последние дни пребывания в Москве, говорил писателю Александру Тарасову-Родионову о Вс. Иванове: «…есть хорошие беллетристы… большие художники, пишущие с сердцем… Иванов искреннейший парень. Уж как его жизнь ни мытарила, как ни ломала, — он всегда был и остался настоящим художником. Он редкий человек, который понимает и любит искусство. Остальные все сволочь, торгаши Кремлем в розницу и злостные лицемерные подсиживатели». После смерти С.Есенина Вс. Иванов возмущался необъективностью отражения на страницах газет и журналов оценок творческой биографии поэта. Вс. Иванов до конца своей жизни вспоминал С.Есенина с нежностью, он сам переплел в отдельный том семь прижизненных изданий С.Есенина, среди которых три книги были с дарственными надписями поэта разным лицам. О С.Есенине хотел написать очерк, работая над циклом «Портреты моих друзей». Замысел не был осуществлен. Сохранились только наброски и план очерка. Вс. Иванов хотел написать роман «Поэт», в котором, судя по сохранившимся наброскам, должны быть, отражены и черты С.Есенина. В 1946 году Вс. Иванов подписал письмо в Литфонд о выделении 72-летней матери С.Есенина единовременного пособия. Всеволод Вячеславович Иванов умер 15 августа 1963 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

 

Леонид Леонов — «Очень талантлив, на всю жизнь и для больших дел»

Писатель, прозаик и драматург Леонид Максимович Леонов (1899-1994) родился в Москве в семье известного поэта крестьянского направления М.Л.Леонова. В 1915 году в архангельской газете «Северное утро», где был редактором его отец, появились первые литературные опыты Леонида — стихи, театральные рецензии, очерки. Учился он в Московском университете. В 1920 году служил в Красной Армии, проходил обучение в артиллерийской школе. Участвовал в боях на Южном фронте, был секретарем редакции газеты Московского военного округа «Красный воин». В армейской печати публиковал свои статьи под псевдонимом Лапоть и Максим Лаптев. Демобилизовался в 1921 году. Вернувшись в Москву, профессионально занялся писательской деятельностью. «Очень талантлив, талантлив на всю жизнь и для больших дел», — рекомендовал молодого автора Максим Горький. Известность ему приносит роман «Барсуки» (1924). В это же время он знакомится с С.Есениным. Л.Леонов вспоминал в 1964 году: «Я познакомился с ним лишь в последний период его жизни, когда уже и в судьбе, и в характере его явственно обозначились те черты, которые преждевременно свели его в могилу… Мне трудно нарисовать краткую и достаточно точную характеристику С.А.Есенина в этот период, но при воспоминании о нём мне обычно приходит в голову образ метеора на излете с характерной параболой падения». С.Есенин ценил Л.Леонова как прозаика. В пьесе «Страна негодяев» С.Есенин создал образ головореза Барсука, который напоминает уже своим именем «барсуков» Леонова из его одноименного романа. Весной 1925 года в редакции журнала «Прожектор» С.Есенин и Л.Леонов сфотографировались. Встречи Есенина и Леонова проходили иногда в тесном дружеском кругу, так 21 октября 1925 года С.Есенин писал своему другу поэту И. Касаткину: «Если ты свободен сегодня, то заходи вечером. Посидим, побалакаем. Будет Леонов».

Последняя встреча С.Есенина с Л.Леоновым была в квартире Г.Бениславской в начале ноября 1925 года, где состоялся разговор о крестьянской литературе, о возможностях издания книг крестьянских писателей. В начале 1926 года Л.Леонов напечатал некролог «Умер поэт», в котором писал о высоком поэтическом таланте С.Есенина, который имел в себе «песенное дарование, великую песенную силу в себе носил». «Он слишком любил мужицкую свою родину, Сергей Есенин, — писал Л. Леонов, — он любил её чрезмерно, да, может быть, и погиб от своей любви. Ибо большая любовь не только оплодотворяет, а и сушит и смертельно ранит. Грустно вспоминать теперь, что все его последние стихи стояли как бы траурными шеренгами, среди которых он неуклонно подвигался к трагической развязке. Он предсказывал свой конец в каждой своей теме, кричал об этом в каждой строчке: нужно было иметь уши, чтобы слышать — мы их не имели. И теперь, когда ты ушел от нас, Сережа, что я могу сказать вслед тебе кроме братского своего прости?». Л.Леонов был включен в комиссию по увековечиванию памяти С.Есенина. Леонид Леонов прожил долгую жизнь, стал столпом социалистического реализма, написал несколько романов и пьес, регулярно получал правительственные награды, стал Героем Социалистического труда, лауреатом множества премий, в том числе и Ленинской премии (на Нобелевскую премию номинировался, но не получил), был избран академиком АН СССР. Умер 8 августа 1994 года вскоре после публикации главного труда своей жизни — романа «Пирамида», над которым работал 45 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Андрей Белый — «Белый дал мне много в смысле формы»

Поэт, прозаик, философ, теоретик символизма Андрей Белый  (настоящее имя Борис Николаевич Бугаев) (1880-1934) родился в семье математика Н.В.Бугаева. В 1891-1899 годах учился в Московской частной гимназии Л.И.Поливанова в 1903 году оканчивает естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. В конце 1890-х годов увлекается новейшей драматургией Г.Ибсена, Г.Гауптмана, М.Метерлинка, изучает оккультные науки и философию А.Шопенгауэра, интересуется буддизмом, но более всего проникается идеями Вл. Соловьева и Ф.Ницше. В 1895-1896 годах сближается с семьёй М.Соловьёва, брата философа и в его доме знакомится  со «старшими» символистами — В.Брюсовым, Д.Мережковским, З.Гиппиус. Именно М.Соловьёв предлагает начинающему писателю взять псевдоним «Андрей Белый», чтобы скрыть от близких свои «декадентские увлечения». Первый сборник стихов А.Белого «Золото в лазури» вышел в 1904 году. В дальнейших публикациях отразились декадентские черты поэзии А.Белого. С августа 1913 года А.Белый жил в Швейцарии и возвратился в Россию в 1916 году. Февральскую революцию 1917 года принял как неизбежный прорыв к спасению России. Октябрьскую революцию приветствовал как возможность выхода России на новый виток духовного развития. После Октябрьской революции он вёл занятия по теории поэзии и прозы в московском Пролеткульте среди молодых пролетарских писателей. Издавал журнал «Записки мечтателей».

С.Есенин познакомился с Андреем Белым в феврале 1917 года в Царском Селе на квартире писателя, литературоведа и литературного критика Р.Иванова-Разумника. Есенин неоднократно встречается с Андреем Белым, он подчёркивал, что «Андрей Белый оказывал на меня влияние не своими произведениями, а своими беседами со мной». Но, думается, «разговоры» состояли не только из монологов А.Белого, это был диалог молодого поэта с гениальным собеседником. Взгляды А.Белого о распаде поэтического слова и об его воскресении в новой мощи привлекли внимание молодого Сергея Есенина. А.Блок отмечал влияние А.Белого на С.Есенина не только при чтении им стихов, но и в жестах, в разговоре. А Белый высоко отзывался о произведениях молодого поэта. Так 28 августа 1917 года А.Белый писал Р.В.Иванову-Разумнику, что «Марфа Посадница» Есенина «порадовала особенно». Беседы с А.Белым возобновились после переезда С.Есенина в Москву. А.Белый вспоминал, что Есенин «то отходил от меня, то приближался. Я всегда в наших отношениях играл пассивную роль. Вдруг он начинал появляться, вдруг исчезал». Содержание бесед находит отражение в произведениях С.Есенина в послереволюционные годы. С.Есенин А.Белому посвятил поэму «Пришествие» (1918).

17 января 1918 года А.Белый писал Р.Иванову-Разумнику: «Если увидите Есенина, поблагодарите его еще раз за поэму, посвященную мне, она мне очень понравилась, и я часто ее перечитываю». Критика отмечала сходство взглядов А.Белого и С.Есенина на революционные преобразования, на рождение нового мира. С.Есенин совместно с А.Белым в сентябре 1918 года создают книгоиздательство «Московская Трудовая Артель Художников Слова». На своей книге «Преображение» этого издательства С.Есенин написал: «Дорогому Борису Николаевичу с любовью и верою Сергей Есенин». В письмах и статьях 1918-1922 годов встречается много примеров есенинской высокой оценки прозы А.Белого. 3 февраля 1920 года у С.Есенина и З.Райх родился сын Константин. Крестным отцом новорожденного стал Андрей Белый. В заметке «О себе» (октябрь 1925 года) С.Есенин отмечал: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много в смысле формы, а Блок и Клюев научили меня лиричности». Для Белого путь художника лежал через звук — к образу, для Есенина также в звуке заключена тайна, с которой настоящий художник должен себя слить. Выступая 2 января 1928 года в Москве на вечере памяти С.Есенина, А.Белый говорил: «Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Еще до революции, в 1916 году, меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это — необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность. Так он был повернут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость».

В творчестве Андрея Белого выразилось ощущение тотального кризиса жизни и мироустройства. Умер Андрей Белый 8 января 1934 года в Москве. О Есенине при его бурной и шумной жизни ходили всякого рода легенды сплетни и вымыслы. Время показало, что Сергей Есенин вовсе не был так прост, как это казалось иным из его современников. Писатель Николай Никитин писал: «Он был человек по-своему и сложный и простой. И до известной степени замкнутый, как это ни странно говорить о нем, прожившем свои дни среди шума». Но недаром, же Есенин писал ещё в 1922 году: «Средь людей я дружбы не имею…». Не потому ли даже те, кто находился с поэтом долго, так и не смогли открыть «секрета» его гениальности и волшебства. И, к сожалению, проглядели, у какого чистого человеческого родника они находились, какой огонь бушевал рядом с ними.

 

Рейтинг
Tounb.ru
Добавить комментарий