«Никого я не люблю… только детей своих люблю»

Э.Д. Гетманский

«Никого я не люблю… только детей своих люблю»

Сергей Есенин был женат четырежды — на Анне Изрядновой, Зинаиде Райх, Айседоре Дункан и Софье Толстой. Поэт любил женщин, они отвечали ему взаимностью. Он оставил после себя четверых детей, их он видимо, очень любил, но сложная судьба лишила его настоящего семейного счастья. Трагедии, трудности и богатая событиями жизнь не обошла стороной детей Есенина. Первый сын Юрий канул в Лету в расстрельном 1937 году, дети Есенина и Райх — Татьяна и Константин прожили жизнь отличную от своих родителей, отца которого власть подвела к самоубийству, а мать зверски убили в собственной квартире. Младший сын Есенина Александр стал диссидентом и был вынужден навсегда покинуть свою Родину и осесть в США. Среди множества экслибрисов по есенинской теме в коллекции отечественного книжного знака нет графических миниатюр с портретами Сергея Есенина со своими детьми. Эту лакуну заполнил тульский художник Владимир Чекарьков, нарисовав в юбилейном есенинском 2015 году книжный знак для домашней библиотеки московского библиофила Сергея Трифонова.

есениниана3

Юрий Есенин — «Давным-давно твой тезка Юрий Долгорукий Тебе в подарок основал Москву.

Анна Романовна Изряднова была гражданской женой Сергея Есенина. В марте 1913 года Сергей познакомился с Анной  в типографии И.Д.Сытина, где он работал подчитчиком (помощником корректора). 18 летний крестьянский паренёк  из рязанского села Константиново был остроумен, насмешлив, заносчив и самолюбив. Работники сытинской  типографии невзлюбили Сергея за его  строптивый характер. Полюбила его только 22-летняя корректор Анна Изряднова. В выходные дни они вместе ходили на занятия в университет Шанявского, много говорили о поэзии, литературе. Дружба Анны и Сергея переросла в близкие отношения. Известие о внебрачных отношениях Анны и ожидание ребёнка тяжело было принято в семье Изрядновых, Анна вынуждена была уйти из семьи. Она сняла комнату около Серпуховской заставы и стала с Есениным жить совместно. Анна Изряднова вспоминала впоследствии, что Сергей  Есенин был «… такой чистый, светлый, у него была нетронутая, хорошая душа — он весь светился». Есенин в большом городе страдал от одиночества, он нуждался в понимании и заботе. Анна  стала идеальной любовницей-нянькой. Она поддерживала его стремление стать поэтом, хотя родные Сергея Есенина были категорически против этого. У молодого Сергея Есенина появился дом, где его любили, понимали, где он мог читать свои стихи, говорить о поэзии и  поэтах. Он бросает работу в издательстве, целиком занимаясь сочинительством. Это счастливое для начинающего поэта соединение таланта и любви следует считать «изрядновским» периодом.  Для Есенина этот период стал самым изобильным в его творчестве, он написал 70 прекрасных стихотворений, ставших русской классикой. Именно с этого времени он состоялся как поэт. Несомненно, его творческому росту способствовало проживание в Москве, общение с литераторами и издателями, занятия в университете Шанявского, работа в корректорской крупной московской типографии, но главное — его любовь к Анне. И совсем не случайно, что именно в это время появились есенинские строки о России, написанные в 1914 году:

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа…
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.

………………………………..

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».

21 декабря 1914 года у Сергея Есенина родился сын. Его окрестили Георгием, но все называли мальчика Юрой. Отцовство Есенина Анне Изрядновой пришлось доказывать в Хамовническом суде уже после смерти поэта. Первые дни после рождения сына, вероятно, были самыми счастливыми в жизни Изрядновой. В своих воспоминаниях Анна Романовна писала: «В конце декабря у меня родился сын. Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоём). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов и куплено пирожное, ждал. На ребёнка смотрел с любопытством, всё твердил: «Вот я и отец». Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивал, пел над ним песни. Заставлял меня, укачивая, петь: «Ты пой ему больше песен». Как показало время, Юрий был единственным из четырех детей Есенина, кого отец качал и убаюкивал и на чье рождение откликнулся стихом, который для печати не предназначался:

Будь Юрием, москвич.
Живи, в лесу аукай.
И ты увидишь сон свой наяву.
Давным-давно твой тезка Юрий Долгорукий
Тебе в подарок основал Москву.

Но идиллия длилась недолго, в марте 1915 года Сергей Есенин поехал в Петроград искать счастья. В мае того же года  он приехал в Москву, уже другой, побыв недолго в семье уехал в деревню, писал жене хорошие письма. Осенью заехал в Москву и заявил, что едет в Петроград. Изряднова вспоминала: «Звал с собой… Тут же говорил: «Я скоро вернусь, не буду жить там долго». Но Есенин к Анне не вернулся.  Сергей и Анна расстались печально и нежно, без ссор и скандалов. Они сохранили тёплые чувства друг к другу на всю жизнь. Сына Анна растила одна. Сергей, бывая в Москве, навещал, изредка помогал деньгами. Однако после революции её материальное положение крайне ухудшилось, работа корректором оплачивалась мизерно. Юра рано начал писать стихи, но мало кому их показывал. Так случилось по жизни, что  однажды Юрий, будучи ребенком, случайно на бульваре познакомился с сестрой Таней и братом Костей — детьми Есенина от Зинаиды Райх, она к тому времени  уже была замужем за Всеволодом Мейерхольдом. После знакомства детей познакомились и подружились их матери. Двум бывшим супругам поэта нечего было делить и выяснять, они не были соперницами, обе были отвергнуты Сергеем Есениным, но обе женщины продолжали его любить. Анна Изряднова и её сын Юрий стали желанными гостями в доме З.Райх и В.Мейерхольда. В этом доме Юрий с детства  попал в культурную и  интеллектуальную среду. После смерти Сергея Есенина его первенца с теплотой принимала в своём доме и последняя жена поэта Софья Есенина-Толстая. Во всех этих домах царил культ Есенина. Анна Романовна дружила и переписывалась со всеми жёнами Сергея Есенина, поддерживала их, а сына от Зинаиды Райх Костю просто спасла от гибели — привела к себе и оставила жить. Юрий обожал своего отца, знал наизусть каждую его строчку. Конечно, юноша знал и о злобном пасквиле «любимца партии» Николая Бухарина «Злые заметки»,  которые были напечатаны в газете «Правда»  в 1927 году. Именно после этой статьи развернулась борьба с «есенинщиной» и почти перестали печатать стихи Сергея Есенина. Вряд ли всё это добавляло любви сына поэта Юрия к советской власти и лично к «товарищу Сталину». Характером Юрий был в отца — отважен и задирист. Юрий закончил Московский авиатехникум, работал  старшим техником-конструктором в Военно-воздушной академии РККА им. Жуковского, был беспартийным, жил в Москве по адресу  Сивцев Вражек пер., д. 44, кв. 14. Однажды, в 1934 году Юрий Есенин в компании знакомых ему людей под влиянием винных паров, заговорил о том, что «Сталин на трибуне прячется за людей, но его можно взять бомбой… Оружие дело второстепенное. Его можно достать сколько угодно, но что им делать, пострелять в воздух. Я умею делать пироксилин. Я его делал и пробовал на взрывах, щепотка в  жестяной банке взрывает целое дерево. У меня есть дядя подрывник, он читает лекции в Академии по подрывному делу. Эта консультация обеспечит любой вид взрывчатого вещества… Нужно организованное сопротивление. Для этого не обязательно большое количество людей. В террористических выступлениях техника играет решающее значение… Характерным примером является история бомбометания в России». На следующий день, разумеется, этот разговор был забыт, но как показало время, неожиданно всплыл в расстрельные годы. Через год в 1935 году Георгия Есенина призвали в армию, где он служил на Дальнем Востоке. 4 апреля 1937 года  его арестовали в Хабаровске по приказу заместителя наркома внутренних дел Якова Агранова, как «активного участника контрреволюционной фашистко-террористической группы». Когда его везли в Москву через всю страну старший сын Сергея Есенина и ведать не ведал, что это связано с тем злосчастным разговором, который состоялся несколько лет назад на пьяной пирушке молодых людей. Он не знал, что один из болтавших по пьяной лавочке о террористическом акте был через год арестован по какому-то другому делу и на следствии почему-то решил рассказать и об этом эпизоде. 18 мая 1937 года Г.Есенин был доставлен в Москву на Лубянку, а  22 мая его вызвал на допрос оперуполномоченный 6-го отделения 4-го отдела ГУГБ сержант госбезопасности Павловский. Он сделал всё, чтобы представить молодого человека опасным преступником. Георгию Есенину предъявили обвинение (дело № 12175) по расстрельной 58 статье Уголовного кодекса РСФСР (контрреволюционные преступления). Его обвинили сразу по двум пунктам этой статьи — 5 пункту (террор) и 11 пункту (участие в преступной группе).  Следователи решили сыграть на сыновних чувствах Георгия Есенина к отцу, молодой человек подвергся массированной психологической обработке сотрудниками НКВД. Они сказали ему, что если он подтвердит свою «вину», то его, как сына известного поэта, не расстреляют, а только отправят в лагерь на небольшой срок. Но так как даже уголовники высоко ценили творчество его великого отца, то пребывание в лагере будет недолгим и житься ему там будет неплохо. Георгий повёлся на посулы ежовских следователей, чем облегчил работу палачей. На следствии он повторял тот бред, который ему суфлировали заплечных дел мастера, более того расписался в том, что не только задумывал преступление, но и готовил его, Г.Есенин подписал все обвинения в свой адрес. Это никак не могло повлиять на его собственную судьбу, полное признание своей «вины» только избавило его от мучительных пыток.  Георгий изначально был обречён, приговор по этой статье был один — «высшая мера». На уголовном деле Георгия Есенина № 12175 начертаны ещё цифры — «847» и «024938». Это номера оперативных материалов, на основании которых было сфабриковано это дело, в них доносы стукачей, сексотов и соглядатаев. Их имена до сих пор неизвестны, они тщательно скрываются властью, но ясно одно, начало им положили оперативные работники НКВД с подачи и активном содействии его руководства. По сути дела конкретного обвинения предъявлено старшему сыну Есенина не было, арестован он был без санкций прокурора. Подлое коварство следователей НКВД в том и состояло, чтобы Георгия Есенина держать в строгой изоляции, в неведении причины его ареста и ловить каждое неосторожно  обронённое им слово. Сокамерник Г.Есенина один из основателей коммунистической партии Палестины  Иосиф Бергер, отсидевший 20 лет в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа, в своей книге «Крушение поколения» вспоминает, что Георгий в тюрьме говорил: «Они» затравили отца до смерти».  Полковник МВД Эдуард Хлысталов писал, что «Юрий Есенин был убежден, что у его отца не было никаких причин закончить жизнь самоубийством, что погиб он вследствие каких-то нападок, и говорить следует о его убийстве». 13 августа 1937 года Георгий  Есенин был расстрелян по обвинению в подготовке к покушению на Сталина. Место расстрела —  Москва, Донское кладбище. Его мать Анна Романовна Изряднова ничего не знала о судьбе сына. В то расстрельное время родственникам приговоренных к высшей мере, как правило, сообщали — десять лет без права переписки.  Об этом ей и сообщили в 1938 году, добавив, что он жив и здоров и очень нуждается в её помощи.  Анна Романовна ждала, плакала, снова ждала. Каждую неделю бедная женщина со своей копеечной зарплаты покупала еду, вязала тёплые вещи и относила на Лубянку. Десять лет кончались в 1948 году, мать не дождалась своего единственного сына, Юра не вернулся. Десяти лет она не прожила, умерла в 1946 году, так и не узнав, что её сына давно нет в живых, ей было 55 лет. Всю жизнь она любила только одного мужчину Сергея Есенина — отца своего единственного сына Юрия. Оба они трагически погибли. В 1956 году старший сын Сергея Есенина был реабилитирован «за отсутствием состава преступления», а его дело было признано полностью сфальсифицированным.  После назначения наркомом внутренних дел Лаврентия Берия фальсификаторы дела Георгия Есенина — Ежов, Фриновский, Павловский и Журбенко, были признаны «врагами народа» и расстреляны. Но, несмотря на реабилитацию, до 1989 года говорить о первенце Сергея Есенина в Советском Союзе не полагалось. В своих воспоминаниях Анна Изряднова писала о последней встрече с Сергеем Есениным: «Видела его незадолго до смерти. Пришел, говорит, проститься. На мой вопрос, почему, говорит: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверно, умру». Просил не баловать, беречь сына». Мать по воле безжалостной и кровавой власти сына не уберегла.

 

Татьяна и Константин Есенины — «Меня обуревают  отцовские чувства».

30 июля 1917 года Сергей Есенин обвенчался с Зинаидой Райх в древней церкви Кирика и Иулиты деревни Толстиково Вологодского уезда. Попали они туда во время их поездки на родину Алексея Ганина друга Есенина. Существует мнение, что из своих жен Есенин до конца своих дней больше всех любил Зинаиду Райх. Жена Сергея Есенина, жена Всеволода Мейерхольда и актриса его театра Зинаида Райх, по мнению современников, была роковой женщиной, которая прожила две разные жизни, в одной — личная драма (трагическая смерть Сергея Есенина), в другой — преданная любовь и колоссальный успех на театральных подмостках. Концовка этой жизни — зверское убийство с душераздирающим криком под занавес. 29 мая 1918 года у Сергея Есенина и Зинаиды Райх родилась дочь Татьяна, а 3 февраля 1920 года, уже после того как Есенин разошёлся с Райх у них родился сын  Константин. В своих воспоминаниях дочь поэта Татьяна Есенина писала: «Я родилась в Орле, но вскоре мать уехала со мной в Москву, и до года я жила с обеими родителями. Потом между ними произошёл разрыв и Зинаида Николаевна снова уехала со мной к своим родным… Спустя какое-то время Зинаида Николаевна оставив меня в Орле, снова вернулась к отцу, но вскоре они опять расстались». Три года этого брака с большим преувеличением можно назвать совместной жизнью. Зинаида надеялась, что дети скрепят их семейные узы, но тщетно. Они постоянно разъезжались, ссорились и, в конце концов, расстались. 2 октября 1921 года народный суд города Орла вынес решение о расторжении брака Есенина с Райх. В своём заявлении в суд Есенин писал: «Прошу не отказать в Вашем распоряжении моего развода с моей женой Зинаидой Николаевной Есениной-Райх. Наших детей Татьяну трёх лет и сына Константина одного года — оставляю для воспитания у своей бывшей жены Зинаиды Николаевны Райх, беря на себя материальное обеспечение их, в чём и подписываюсь. Сергей Есенин». И после развода поэт встречался с Зинаидой Николаевной, в то время уже женой Всеволода Мейерхольда, чем вызывал его ревность. Татьяна и Константин стали жить в новой семье в московском доме на Новинском бульваре, 32. О своих детях Есенин практически не писал, но поэт с вниманием и заботой думал о них, общался, носил с собой их фотографии. В одном из интервью, данных после возвращения из Америки в Европу, С.А.Есенин упоминает о детях  — Татьяне  и Константине. Говоря о своём предполагаемом возвращении в Россию, Есенин говорил: «Я еду в Россию повидать двух моих детей от прежней жены… Я не видел их с тех пор, как Айседора увезла меня из моей России. Меня обуревают отцовские чувства. Я еду в Москву обнять своих отпрысков. Я всё же отец». Писатель-эмигрант Роман Гуль вспоминал о разговоре с Есениным в Берлине 12 марта 1923 года: «Никого я не люблю… только детей своих люблю.  Дочь у меня хорошая… блондинка, топнет ножкой и кричит: я  —  Есенина!.. Вот какая у меня дочь… Мне бы к детям…, а я вот полтора года мотаюсь по этим треклятым заграницам». На вопрос Гуля о сыне Есенин добавил «сына я не люблю… он  черный… Дочь люблю… она хорошая…и Россию люблю… всю люблю… она моя, как дети…». Нечастые и непродолжительные встречи приносили радость, как С.А.Есенину, так и его детям. Дочь, белокурую и голубоглазую Татьяну, Есенин очень любил. По прошествии лет она вспоминала: «С осени 1923 года он стал навещать и нас.  Зрительно я помню отца довольно отчетливо… Мне было пять лет. Я находилась в своем естественно-прыгающем состоянии, когда кто-то из домашних схватил меня. Меня сначала поднесли к окну и показали на человека в сером, идущего по двору. Потом молниеносно переодели в нарядное платье. Уже одно это означало, что матери не было дома  —  она не стала бы меня переодевать. Есенин только что вернулся из Америки. Всё у него с головы до ног было в полном порядке… Глаза одновременно и веселые и грустные. Он рассматривал меня, кого-то при этом, слушая, не улыбался. Но мне было хорошо и от того, как он на меня смотрел, и от того, как он выглядел». Интересный факт встречи поэта с любимой дочерью вспоминала Татьяна по прошествии лет: «Один только раз отец всерьёз занялся мной. Он пришёл тогда не один, а с Галиной Артуровной Бениславской. Послушал, как я читаю. Потом вдруг принялся учить меня … фонетике. Проверял, слышу ли я все звуки в слове, особенно напирал на то, что между двумя согласными часто слышен короткий гласный звук. Я спорила и говорила, что раз нет буквы, значит, не может быть никакого звука». Есенин с любовью вспоминал о своих детях в те минуты, когда видел других малышей. Писатель Ефим Шаров вспоминал: «Узнав, что у меня есть маленький сын, Сергей попросил жену показать его. Она повела Есенина в спальню, где в кроватке спал двухлетний Игорь. Поэт долго смотрел на спящего ребёнка, а потом осторожно поцеловал его в головку. По свидетельству жены, в эту минуту на глазах Сергея появились слёзы. И, обращаясь к ней, целуя у неё руку, поэт с тихой грустью сказал: «А, я своих детей растерял по свету». Сергей Есенин очень любил детей, в 1925 году он написал стихотворение «Голубая, да весёлая страна». Оно было посвящено Розе Петровне Чагиной  шестилетней дочери  своего друга Петра Чагина, которая сама себя называла «Гелия Николаевна» по имени какой-то актрисы. Поэт был в большой дружбе с этой девочкой. На автографе из собрания Татьяны Есениной — посвящение «Гелии Николаевне» и приписка: «Гелия Николаевна! Это слишком дорого. Когда увидите мою дочь, передайте ей. С.Е.». Татьяна Сергеевна Есенина автограф стихотворения отца получила в Ташкенте через 63 года после его создания в 1925 году:

Голубая да веселая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?

Незадолго до смерти, глубокой осенью 1925 года Есенин навестил Райх и детей. Как со взрослой поговорил с Танечкой, возмутился бездарными детскими книжками, которые его ребятишки читают. Произнес: «Вы должны знать мои стихи». Разговор с Райх закончился очередным скандалом и слезами. Когда Москва прощалась с Есениным, Таню и Костю привели в Дом печати на Никитском бульваре, где состоялась гражданская панихида. Девочку взяли на руки, и она разглядела лицо отца. Она запомнила: «Он был опять совсем другой (опухший, потемневший). Ни разу не видела таким его волосы — гладкими, зачёсанными назад, из-за чего лицо казалось удлинённым, похудевшим. Выражение было скорбное».Об этом дне 31 декабря 1925 года Татьяна Сергеевна Есенина писала в 1986 году: « Отец для меня был неузнаваем, не верилось, что это он. Последующее я хорошо помню. Остановку у памятника Пушкину, чтение стихов у раскрытой могилы. Когда гроб стали опускать в могилу, мать так закричала, что мы с Костей вцепились в неё с двух сторон и тоже закричали. Дальше у меня провал памяти…». Обоих детей поэта усыновил Всеволод Мейерхольд. Несмотря на все тяготы, выпавшие на долю детей поэта, они прожили  трудную и богатую событиями жизнь. Татьяну, белокурую красавицу, похожую на своего отца,  Есенин очень любил. После гибели Мейерхольда и Райх в 1937 году, Татьяна Есенина осталась с младшим братом Константином и маленьким сыном Владимиром на руках. Выселенная из квартиры родителей в Брюсовом переулке, она спасла архив Мейерхольда, спрятав его на даче в Балашихе, а в начале войны передала его на хранение режиссёру театра и кино С.М.Эйзенштейну. В 1942 году Татьяна Сергеевна с мужем В.И.Кутузовым и сыном Владимиром  эвакуировалась в Узбекистан, там и осталась на всю жизнь. В Ташкенте родился второй сын, которого назвали Сергеем и записали на фамилию Есенин. После войны родилась дочь Маша, но она умерла от воспаления лёгких через полтора года. Татьяна Сергеевна жила в жутких условиях. Последняя жена Сергея Есенина Софья Есенина-Толстая написала письмо Николаю Тихонову в Президиум Союза Советских писателей, о том, что в Ташкенте погибает семья дочери Есенина в тяжелейших материальных условиях. Сама Татьяна Сергеевна и её муж обратиться в городские власти с просьбой о выделении хотя бы какого-нибудь жилья не могли, так как за семьёй тянулась анкетное клеймо «дети врагов народа» (отец мужа был осуждён, объявлен «врагом народа» и расстрелян). Помощь дочери Есенина оказал проживавший в то время в Ташкенте Алексей Толстой, знавший и любивший  Есенина. Он, пользуясь своим положением депутата Верховного Совета, выбил для семьи Татьяны крохотную комнату в доме  барачного типа  № 32 на улице Лахути, возле пожарной части. Полвека прожила в Ташкенте, работая корреспондентом газеты «Правда Востока», научным редактором в издательствах Узбекистана. Она была инициатором процесса реабилитации Всеволода Мейерхольда. Татьяна Сергеевна была директором музея С.А.Есенина, написала книги-повести «Женя — чудо ХХ века», «Лампа лунного света», мемуары о С.Есенине, З.Райх и В.Мейерхольде. Умерла Татьяна Сергеевна Есенина 5 мая 1992 года в Ташкенте, похоронили  её на старом городском Боткинском кладбище.

Сын Сергея Есенина Константин родился 3 февраля 1920 года в Москве, его  крестным отцом был писатель Андрей Белый. Сергей Есенин при рождении сына отсутствовал. Зинаида Николаевна сообщила ему о рождении сына по телефону и спросила, как его назвать, поэт ответил — Константином. Рождение Константина совпало со временем резкого охлаждения отношений между Сергеем Есениным и Зинаидой Райх,  которая подпитывалась сплетнями в кругу его близких друзей. В «Романе без вранья» поэта-имажиниста Анатолия Мариенгофа описана сцена случайной встречи Сергея Есенина и Зинаиды Райх на платформе ростовского вокзала в 1920 году, когда поэт при осмотре сына сказал: «Фу… Черный… Есенины черные не бывают…». В памяти Кости сохранились скудные воспоминания о встрече с отцом,  через 50 лет после смерти Сергея Есенина он вспоминал: «Самое первое, что сохранила память, — это приход отца весной 192…, а вот какого точно — не знаю, года. Солнечный день, мы с сестрой Таней самозабвенно бегаем по зеленому двору нашего дома. Вдруг во дворе появились нарядные, «по-заграничному» одетые мужчина и женщина. Мужчина — светловолосый, в сером костюме. Это был Есенин. С кем? Не знаю… Нас с сестрой повели наверх, в квартиру. Еще бы: первое, после долгого перерыва свидание с отцом! Но для нас это был, однако, незнакомый «дяденька»… В роли «папы» выступал досель Всеволод Эмильевич Мейерхольд, хотя воспитывали нас смело, тайн рождения не скрывали, и мы знали, что Мейерхольд — «папа второй», ненастоящий, а «первый папа» был для нас незримой личностью, имя его изредка произносилось взрослыми в разговорах. Есенин сел с нами за прямоугольный детский столик, говорил он, обращаясь по большей части к Тане. После первых слов, что давно забыты, он начал расспрашивать о том, в какие игры играем, что за книжки читаем. Увидев на столе какие-то детские тоненькие книжицы, почти всерьез рассердился: «А мои стихи читаете?» Помню общую нашу с сестрой растерянность. И наставительное замечание отца: «Вы должны читать и знать мои стихи…». Как говорила Зинаида Райх, возможно эта встреча со своими детьми подтолкнула Сергея Есенина 7/8 октября 1925 года написать «Сказку о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве:

Пастушонку Пете
Трудно жить на свете:
Тонкой хворостиной
Управлять скотиной.
Если бы корова
Понимала слово,
То жилось бы Пете
Лучше нет на свете.

Но коровы в спуске
На траве у леса,
Говоря по-русски,
Смыслят ни бельмеса.

Им бы лишь мычалось
Да трава качалась, —
Трудно жить на свете
Пастушонку Пете.

………………………

Малышам в острастку,
В мокрый день осенний,
Написал ту сказку
Я — Сергей Есенин.

Константин Есенин говорил о появлении стихов «Сказка о пастушонке Пете»: «Помню слова матери о том, что рождение их связано именно с этим посещением отца, который приревновал своих детей к каким-то чужим, не понравившимся ему стихам. Да, наверно, это было так». Из содержания «Сказки…» явствует, что среди не нравившихся Есенину детских стихов поэтов-современников было сочинение Владимира Маяковского «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий» (1925).  Есенинская «Сказка…» имеет явные полемические отсылки к «Сказке…» Маяковского. Константин   вспоминал: «В памяти сохранилось несколько сцен, когда отец приходил посмотреть на нас с Таней. Как все молодые отцы, он особенно нежно относился к дочери. Таня была его любимицей. Он уединялся с ней на лестничной площадке и, сидя на подоконнике, разговаривал с ней, слушал, как она читает стихи. Домочадцы, в основном родственники со стороны матери, воспринимали появление Есенина как бедствие. Все эти старики и старушки страшно боялись его — молодого, энергичного, тем более что, как утверждала сестра, по дому был пущен слух, будто Есенин собирается нас украсть. Таню отпускали на «свидание» с трепетом. Я пользовался значительно меньшим вниманием отца. В детстве я был очень похож на мать — чертами лица, цветом волос. Татьяна — блондинка, и Есенин видел в ней больше своего, чем во мне». Так сложилось по жизни, что Костя в Сергее Есенине не чувствовал родного отца, так как его воспитанием занимался отчим Всеволод Мейерхольд. Племянница Сергея Есенина Наталья Есенина вспоминала: «Был случай (со слов моей матери), когда Сергей Александрович пришёл навестить своих детей, к двери подбежал Костя и, увидев отца, закричал «Танечка, иди, к тебе пришёл Есенин!» Ребёнок есть ребёнок. Папой он называл В.Э.Мейерхольда…». Запомнил шестилетний Костя и последнюю встречу с отцом, которая  состоялся за несколько дней до рокового 28 декабря 1925 года: «Этот день описан многими. Отчетливо помню его лицо, его жесты, его поведение в тот вечер. В них не было надрыва, грусти. В них была какая-то деловитость… Пришел проститься с детьми. У меня тогда был детский диатез. Когда он вошел, я сидел, подставив руки под лампочку, горевшую синим светом, которую держала няня. Отец недолго пробыл в комнате и, как всегда, уединился с Татьяной». Костя вспоминал о днях после сообщения о смерти отца: «Мать лежала в спальне, почти утратив способность реального восприятия. Мейерхольд размеренным шагом ходил между спальней и ванной, носил воду в кувшинах, мокрые полотенца. Мать раза два выбегала к нам, порывисто обнимала и говорила, что мы теперь сироты». Сергей Есенин по-своему любил детей, носил с собой их фотографии. Об этом вспоминал поэт Василий Наседкин (муж сестры Сергея Есенина — Екатерины), что при их встрече Сергей Есенин не забыл представить: «А вот мои дети» показывает он мне фотографическую карточку. На фотографии мальчик и девочка. Он сам смотрит на них и словно чему-то удивляется. Ему двадцать девять, он сам ещё походит на юношу». Об этом же  писала актриса Варвара Кострова, с которой Есенин встречался в марте 1923 года в Берлине, она свидетельствовала, что поэт носил с собой фотографии детей, и  приводила его слова «Я очень  детей люблю, сейчас Вам своих детишек покажу, Костю и Таню. Говорят, девчушка на меня очень похожа». Костя считал, что с его матерью Зинаидой Райх расправились не те, кто были осуждены за её убийство, а органы НКВД. Он отмечал, что чекисты неоднократно пытались завербовать его в осведомители, но безуспешно. Он скрывался после смерти матери и Мейерхольда на квартире первой гражданской жены Сергея Есенина Анны Романовны Есениной. Он вспоминал: «Удивительной чистоты была женщина. Удивительной скромности. После того как я остался один, Анна Романовна приняла в моей судьбе большое участие. В довоенном 1940 и в 1941 годах она всячески помогала мне — подкармливала меня в трудные студенческие времена. А позднее, когда я был на фронте, неоднократно присылала посылки с папиросами, табаком, теплыми вещами». Костя окончил московскую школу № 86 на Красной Пресне. Когда Косте исполнилось 20 лет, он пытался написать воспоминания о Сергее Есенине, он расспрашивал мать, много об отце рассказала его последняя жена Софья Есенина-Толстая, которая с теплотой относилась к Косте. Много рассказывала об отце и матери, об их продолжавшихся, несмотря на разрыв, встречах подруга матери Зинаида Гейман. Об этом  Костя говорил «Как-то я записал все, что помнил. Но записи эти затерялись где-то в моих домашних архивах». Константин поступил в Московский инженерно-строительный институт, но не успел его окончить, началась война. В ноябре 1941 года студентом четвёртого курса добровольцем ушёл на фронт. Об этом времени, он вспоминал: «В 1941 году, в ноябре, в тяжелые для Москвы дни, я пошел добровольцем в Красную Армию. Отправка задержалась, и несколько дней я все ходил по опустевшему городу — прощался с ним. А потом у Анны Романовны рассматривал разные отцовские реликвии. Вынули и коробку «Сафо». Ей тогда было уже 16 лет. Папироса высохла, и табак начинал высыпаться. По торжественности случая я выкурил в этот день, 5 декабря 1941 года, последнюю папиросу отца». В 1942 году в составе 92-й Ленинградской стрелковой дивизии защищал блокадный Ленинград. После прорыва блокады Есенина в 1944 году направили на Карельский перешеек, где шли ожесточённые бои. Летом 1944 года Есенин в звании младшего лейтенанта принял командование ротой. В ходе ожесточённых боёв получил тяжёлое ранение лёгких разрывной пулей. Вскоре родные Константина Есенина получили извещение о его гибели. 9 декабря 1944 года в газете «Красный Балтийский флот» был опубликован очерк «У самого синего моря», в которой рассказывалось о гибели комсорга Константина Есенина. Известие о его смерти к счастью оказалось ошибочным. Его, тяжелораненого, в бессознательном состоянии доставила в госпиталь медицинская сестра из другой части. Он выжил. Но об этом в штабе не знали. Всего на фронте он был трижды ранен, был награждён тремя орденами Красной Звезды и медалью «За оборону Ленинграда», в 1985 году награждён орденом Отечественной войны I степени. После демобилизации К.С.Есенин продолжил учение в Московском инженерно- строительном институте. На стипендию было трудно прожить, поэтому вынужден был продать в Главное архивное управление МВД СССР две тетради набело переписанных стихов отца. По окончании вуза работал на московских стройках прорабом, начальником строительного участка, строил жилые дома, школы и кинотеатры, принимал участие в возведении спортивного комплекса в Лужниках — Центрального стадиона им. В.И.Ленина. Фамилия Есенин мало помогала производственной карьере Константина. Он писал в 1967 году: «Надо сказать, что носить фамилию Есенин довольно хлопотно. Порой некоторые работники из среды моей строительной братии пугались близкого соседства с фамилией Есенин, а некоторые даже предлагали мне сменить фамилию. Но это всё, конечно, от скудности мысли». В конце жизненного пути сын Сергея Есенина Константин писал: «Непросто идти по жизни с фамилией Есенин. Порой у людей,  заинтересованных  поэзией отца, возникает почти болезненное любопытство, связанное с десятками притчей, ходящих и до сих пор. Но с этой фамилией мне удалось лучше увидеть, какой трудный, но славный путь прошли стихи отца, его имя. И я твердо знаю, что вопрос, который мучил Есенина под конец, — нужна ли его поэзия, — получил проверенный десятилетиями ответ: да, нужна!». Константин Сергеевич работал в организациях Главмосстроя, занимал должности референта в Кабинете Министров СССР по строительным вопросам, главного специалиста Госстроя РСФСР. В довоенное время Костя увлекался футболом, в 1936 году играл в финале юношеского первенства Москвы. После войны играл в футбол на уровне производственных коллективов, увлёкся футбольной статистикой. Очень скоро Константин Сергеевич стал заметным футбольным обозревателем в спортивной журналистике, которая со временем стала его второй профессией. За 40 лет он собрал огромную картотеку о футболе и футболистах, это была поистине футбольная энциклопедия. Это о нём писал поэт-пародист Евгений Ильин:

Он всё умеет, знает, может,
Сначала вычтет, после сложит,
Разделит, корень извлечёт
И гол поставит на учёт.

Он точно знает, сколько с лёта
Бобров мячей забил в ворота
И сколько раз, как таковой,
Был флаг поломан угловой!

В жизни путь прошёл он не окольный:
Труд, война, спортивной страсти свет…
Сын поэта и всевед футбольный,
Самый лучший наш футболовед.

На основе собранных материалов он написал книги «Футбол: рекорды, парадоксы, трагедии, сенсации» (1968), «Московский футбол и «Спартак» (1974), до конца своей жизни работал над книгой «Летопись советского футбола». Много лет Константин Есенин был заместителем председателя Всесоюзной федерации футбола. Константин Есенин много сделал для увековечивания памяти своего великого отца Сергея Есенина. Перед уходом в армию Константин отнес чемодан, набитый бумагами и редкими изданиями отца, на хранение Софье Андреевне Толстой, которая сберегла и возвратила ему всё после войны. Но многие вещи отца остались бесхозными на московской даче в Балашихе. После войны он вспоминал: «В войну погибло очень много писем, записок, деловых бумаг отца. Они хранились у меня на даче. Я был на фронте, сестра эвакуировалась в Ташкент, да так и осела там. Все наши родственники со стороны матери умерли в годы войны. Дача осталась пустовать. Дважды её самовольно заселяли. Весь архив свалили в сарай. Там он лежал несколько лет и зим, в мороз и зной».  Константин Сергеевич много выступал с рассказами об отце и своей семье, посещал есенинские места, в том числе и родное Константиново (имя ему дали по названию села). Он участвовал в проведении праздников есенинской поэзии и юбилеев на рязанской земле. В 1967 году опубликовал воспоминания «Об отце».  В одной из последних своих публикаций, он написал «Россию я люблю так же преданно, как мой отец поэт Сергей Есенин». 25 апреля 1986 года Константин Сергеевич Есенин скончался. Его похоронили на Ваганьковском кладбище в одной могиле с матерью Зинаидой Николаевной Райх, как он и завещал.

Александр Есенин-Вольпин — «А снаружи холод лютый, и проходят стороной полулюди-полуспруты, все ломая за собой».

У Сергея Есенина помимо первенца Юрия и двух детей от Зинаиды Райх  был ещё один внебрачный ребёнок. Его родила ему 12 мая 1924 года Надежда Давыдовна  Вольпин — поэтесса, переводчица и мемуарист. С юности Надежда писала стихи, принимала участие в работе поэтической студии «Зелённая мастерская» под началом Андрея Белого. Осенью 1920 года примкнула к имажинистам. Тогда и началась её дружба с Сергеем Есениным. Она публиковала в поэтических сборниках свои стихи, читала их с эстрады в «Кафе Поэтов» и «Стойле Пегаса». Дружба быстро переросла в любовь. Сергей и Надежда были друзьями по литературному цеху, но в браке не состояли. Когда Надежда забеременела, Есенин был потрясён, узнав, что она хочет оставить ребёнка. «Что ты со мной делаешь! У меня  уже трое детей!» — воскликнул он. Надежда, оскорблённая его реакцией, уехала в Ленинград, не оставив ему адреса. Надежда была единственной из женщин Есенина, которая сама писала ему стихи. Перед отъездом она написала стихотворение:

Ночь, когда звучал над нами
Разлучающий гудок,
Подарила мне на память
В звёзды вышитый платок.

Я его в те дни на клочья
Разорвала, — что ж теперь
Перематываю ночью
В песни звёздную кудель?

Может, дождь стучал по кровле —
Постучит и замолчит?
Песня, раз на полуслове
Оборвавшись, отзвучит.

Есенин пытался разыскать Надежду, но соседи по коммуналке по её просьбе адреса ему не сказали. По Москве даже ходила частушка: «Надя бросила Сергея без ребёнка на руках». Рассказывали, что беременной она ходила в платье, на котором было изображено солнце, и говорила, что родит Христа. 12 мая 1924 года родился сын, как две капли воды похожий на отца. Отцу и сыну не суждено было встретиться. Мать не хотела показывать ребенка Есенину. Хотя он постоянно спрашивал о нём у знакомых. Надежда Вольпин писала, что Есенин  допытывался у побывавшего у неё знакомого, какой он — чёрненький или беленький. На что тот отвечал: «А я ему — не только что беленький, а просто — вот каким ты был мальчонкой, таков и есть. Карточки не нужно». А что Сергей на это? А Сергей сказал:  «Так и должно было быть. Эта женщина очень меня любила...». Да она очень любила Есенина, думала о нём и писала:

Губы сушат засухой.
Милый, пощади!
Только память ласкова
На моей груди…

Стихнем. Бражное забвенье
Крепко выпито «на ты».
Чинит стужа синий веник
Заметать мои следы.

Эта полночь, где знакома
Тайна каждого угла,
Эта полночь снежным комом
На постель мою легла.

И желаний тёплый ворох
Всколыхнувшийся истлел
На тропических узорах
В замороженном стекле.

Через год после рождения сына Есенина не станет… Надежды Вольпин не было среди провожающих его в последний путь жён и детей. Но по её стихам видно, что она была с ним:

Касаткой об одном крыле,
Я на кладбищенской земле
Лежу в сырой крапивной мгле,
И мне гнездом — забытый прах…

Мой нищий стих! Ты был, как дом,
Богатый дружбой и теплом,
Как дом о четырёх углах,
Как конь на золотых крылах!

И я в моей крапивной мгле,
Касатка об одном крыле,
Целую стылый смертный прах,
Любимый прах!

Позже Александр Есенин-Вольпин в одном из интервью скажет о родителях: «Он её любил. Это верно. Но он любил не только её, даже в то же время. Я произошел от непонятно какой, то есть очень даже понятно какой связи». Александр не обижался на отца, подчёркивая, что у отца было много женщин, одна из них его мать. В 1933 году Надежда Вольпин переехала с девятилетним сыном из Ленинграда в  Москву. Зарабатывала на жизнь переводами с английского, немецкого, французского и латыни. Она переводила Овидия, Вальтера Скотта, Гёте, Конана Дойла,  Гюго, Голсуорси, Фенимора Купера, Уэллса и Мериме. Оказавшись во время эвакуации в Туркмении, Н.Вольпин выучила туркменский язык и много переводила классическую туркменскую поэзию, фольклор и стихи советских поэтов. В 1984 году она издала свои мемуары «Свидание с другом», посвящённые своей юности и Сергею Есенину.  Умерла Надежда Давыдовна Вольпин  9 сентября 1998 года в возрасте 98 лет, в последние годы жизни жила в писательском доме в районе метро Аэропорт. За два года до смерти с Надеждой  Вольпин беседовал  директор Воронежского музея Есенина Егор Иванов. Он писал в воспоминаниях, что на его вопрос  «Каким человеком при близком общении был Есенин?», она ответила: «Он был очень умным, очень самостоятельным. С ним я чувствовала себя курсисткой с жалким книжным умишком». Это была последняя женщина, близко знавшая Есенина. До последних часов жизни Надежда Давыдовна сохранила ясность мысли и любовь к поэзии. Судьба младшего сына Сергея Есенина сложилась тяжело. Александр Есенин-Вольпин в 1946 году окончил с отличием механико-математический факультет МГУ. В 1949 году, окончил аспирантуру НИИ математики при МГУ, защитил кандидатскую диссертацию по математической логике и уехал на преподавательскую работу  в Черновицкий университет. Там же был впервые арестован за чтение собственных стихов в кругу друзей — стихи были признаны антисоветскими. Он был признан невменяемым, помещен в ленинградскую психиатрическую больницу, вскоре отправлен в ссылку в Караганду на пять лет, но в 1953 году после смерти Сталина освобожден по амнистии, вернулся в столицу. Стихи А.Есенина-Вольпина были дерзкие, в них звучала надрывная нота, присущая поздним стихам его отца. Одно из его стихотворений  «В зоопарке» было написано  4 февраля 1941 года:

В зоопарке, прославленном грозными львами,
Плакал в низенькой клетке живой крокодил.
Надоело ему в его маленькой яме
Вспоминать пирамиды, Египет и Нил.

И увидев меня, пригвожденного к раме,
Он ко мне захотел и дополз до стекла, —
Но сорвался и долго ушибся глазами
О неровные, скользкие стены угла.

…Испугался, беспомощно дрогнул щеками,
Задрожал, заскулил и исчез под водой…
Я ж слегка побледнел и закрылся руками
И, не помня дороги, вернулся домой.

…Солнце радужно пело, играя лучами,
И меня увлекало игрою своей.
И решил я заделать окно кирпичами,
Но распался кирпич от оживших лучей,

И, как прежде с Землей, я порвал с Небесами,
Но решил уж не мстить, а спокойно заснул.
И увидел: разбитый, с больными глазами,
Задрожал, заскулил и в воде утонул…

…Над домами взыграло вечернее пламя,
А когда, наконец, поглотила их мгла,
Я проснулся и долго стучался глазами
О холодные, жесткие стены угла…

Если бы поэт писал только о плачущих крокодилах в зоопарке и им подобной живности, хотя  и здесь просматривается прозрачная, но аллегория, то власти смотрели бы на поэтические эксерсисы молодого математика сквозь пальцы. Были у него и строки с откровенно нелицеприятным изображением советской действительности:

А снаружи холод лютый, и проходят стороной
полулюди-полуспруты, все ломая за собой.

31 августа 1946 года младший сын Сергея Есенина Александр пишет стихотворение «Никогда я не брал сохи»:

Никогда я не брал сохи,
Не касался труда ручного,
Я читаю одни стихи,
Только их — ничего другого…

Но поскольку вожди хотят,
Чтоб слова их всегда звучали,
Каждый слесарь, каждый солдат
Обучает меня морали:

«В нашем обществе все равны
И свободны — так учит Сталин.
В нашем обществе все верны
Коммунизму — так учит Сталин».

…И когда «мечту всех времен»,
Не нуждающуюся в защите,
Мне суют как святой закон
Да еще говорят: любите, —

То, хотя для меня тюрьма —
Это гибель, не просто кара,
Я кричу: «Не хочу дерьма!»
…Словно я не боюсь удара,

Словно право дразнить людей
Для меня как искусство свято,
Словно ругань моя умней
Простоватых речей солдата…

…Что ж поделаешь, раз весна —
Неизбежное время года,
И одна только цель ясна,
Неразумная цель свобода!

Были у Александра стихотворения и совсем  антисоветского толка, по мнению власти,  одно из них «Не играл я ребёнком с детьми» было датировано «Караганда-Москва, апрель 1952 — 25.12.1953»:

Не играл я ребенком с детьми,
Детство длилось, как после — тюрьма…
Но я знал, что игра — чепуха,
Надо возраста ждать и ума!

…Подрастая, я был убежден,
Что вся правда откроется мне —
Я прославлюсь годам к тридцати
И, наверно, умру на Луне!

Как я многого ждал! А теперь
Я не знаю, зачем я живу,
И чего я хочу от зверей,
Населяющих злую Москву!…

……………………………………

Эти мальчики кончат петлёй,
А меня не осудит никто, —
И стихи эти будут читать
Сумасшедшие лет через сто!

После амнистии Александр работал в Институте научной информации. Свободно владея несколькими языками, редактировал и переводил книги. Много и успешно занимался наукой в области математической логики. Александр Есенин-Вольпин имел репутацию ярого антисоветчика. Его спрашивали: «Саша, что ты имеешь против советской власти?» — «Я? Ничего не имею против советской банды, которая незаконно захватила власть в 17 году». Он никого и ничего не боялся, говорил на людях «много лишнего». Его периодически сажали в «психушку». У Александра была присказка: «Ну, от этого меня уже лечили!». Имея такую дурную репутацию (по советским меркам) Александр был отлучён от своих близких родственников.  Его родные тётки (сёстры Есенина) и их семьи просили его  не ходить к ним, так как после его визита квартира ставилась на контроль, телефоны прослушивались. Причину этому родственники объясняли просто: «У нас дети». Родственников Александра по есенинской линии явно тяготились младшим сыном Сергея Есенина. Обе родные сестры Сергея Есенина Александра и  Екатерина опубликовали в «Правде» письмо, где старались отмежеваться от беспокойного родственника: «Если есть психические отклонения — лечите, если нет — наказывайте, но только нас не трогайте, мы к нему отношения не имеем, и вообще неизвестно ещё, чей он сын». Только мать Надежда Давыдовна Вольпин была неизменной опорой сыну. Доскональное знание законов и четкий логический ум делали Александра Есенина-Вольпина практически неуязвимым для обычного уголовного преследования. Его убеждённость, талант и эрудиция привлекали к нему многих, особенно молодежь.     По отношению к нему власть избрала особую тактику, он был признан невменяемым и часто  помещался в психиатрические больницы — «психушки». Вероятно, на следователей МГБ производило впечатление не столько глубокие юридические познания, сколько неистовая по тем временам смелость его речей и поступков. Навесив однажды на Александра ярлык безумца,  власть впоследствии этот диагноз использовала вполне осознано и неоднократно. Младший сын Сергея Есенина долгие годы отсидел в тюрьмах, психбольницах и ссылках за свою правозащитную деятельность. В 1961 году в Нью-Йорке для любителей поэзии был напечатан сборник его стихов «Весенний лист», а также «Свободный философский трактат» для тех людей, чья совесть не могла молчать. Издание «Весеннего листа» в Нью-Йорке было вторым случаем в истории советской литературы, после пастернаковского «Доктора Живаго», когда за рубежом была напечатана книга без санкции властей и под настоящим именем автора. Власть не осталась в долгу, Никита Хрущёв на встрече с интеллигенцией на Ленинских горах назвал его «загнившим ядовитым грибом». В «Свободном философском трактате» была фраза, взбесившая власть: «В России нет свободы слова, но кто скажет, что там нет свободы мысли». Далее последовала целая череда новых «сумасшествий», инициированных властью. Быть сыном Сергея Есенина, когда с конца 1920-х годов до начала 1970-х годов имя поэта в СССР было фактически под запретом,  было сомнительной и тяжёлой привилегией. Поэтому нежелание отказа младшего сына Сергея Есенина от двойной фамилии Есенин-Вольпин был одним из первых сознательных вызовов обществу. Он говорил: «Думаю, что у меня в характере многое от отца. Но совершенно преломлено. Он не был рационалистом, как я. Был по натуре драчуном, а я не драчун, я спорщик. Но самое главное — он мыслил образно, а я — точечно, предельно конкретно». Александр Есенин-Вольпин был одним из самых первых и самых энергичных пропагандистов правового подхода к общественным коллизиям. Он был  пионером правового просвещения в диссидентских кругах советского общества,  он сформулировал и стал отстаивать идею о том, что советские законы сами по себе вполне приемлемы, а проблема заключается в отказе со стороны государства следовать этим законам. Он считал, что если бы государство соблюдало свои собственные законы, граждане не оказались бы в положении бесправия, и что ситуация с соблюдением прав человека изменится, если граждане будут активно добиваться от государства соблюдения законов.  5 декабря 1965 года Александр Есенин-Вольпин с писателем  Владимиром  Буковским и другими диссидентами в День конституции организовывает «Митинг гласности» на  Пушкинской площади с требованием гласного суда над арестованными  писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем  по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации. Это была первая в послевоенном СССР публичная демонстрация протеста. Митингующие держали в руках плакаты с призывом «Уважайте Советскую Конституцию». На митинге раздавалось в качестве листовки составленное А.Есениным-Вольпиным «Гражданское обращение», прямо с площади Есенин-Вольпин был увезён на допрос. Его всё чаще таскают по «психушкам», а в дни партийных съездов высылают из Москвы. По сути дела с начала 1960-х годов, по мнению властей, он был главным возмутителем спокойствия и вольнодумцем в стране. В феврале 1968 года Есенин-Вольпин был вновь заключён в спецпсихбольницу. В связи с этим ряд известных советских математиков подписали коллективное открытое «Письмо 99» с протестом против насильственной госпитализации в психиатрическую больницу  А.Есенина-Вольпина в связи с его диссидентской деятельностью. Письмо подписали всемирно известные учёные — академик Пётр Новиков, члены-корреспонденты АН СССР Израиль Гельфанд, Лазарь Люстерник, Андрей Марков, Дмитрий Меньшов, Сергей Новиков, Игорь Шафаревич, 31 доктор физико-математических наук и другие. Письмо стало важным событием как в истории советской математики, так и правозащитного движения. «Письмо 99» сыграло свою положительную роль, власти выпустили Александра через два месяца. В самиздате активно распространялась составленная Александром Есениным-Вольпиным «Памятка для тех, кому предстоят допросы» (1968), ключевым тезисом которой было утверждение, что нормы советского процессуального права вполне пригодны для того, чтобы на законных основаниях уклониться от соучастия в преследовании инакомыслия, не прибегая ко лжи или запирательству. Памятку передавали друг другу преследуемые внутри страны, а в 1973 году она была напечатана в Париже. А автора памятки забирали на Лубянку и отпускали — власти не за что было ухватиться. Он напоминал властям, что инакомыслие не расходится с законом, а значит, не должно быть наказуемо. Жена Александра Есенина-Вольпина Виктория вспоминала, что  однажды за три часа беседы со следователями Александр Сергеевич так их измотал, что они сдались, позвонили ей и сказали: «Забирайте!».  Писатель, политический и общественный деятель, один из основателей диссидентского движения в СССР  Владимир Буковский на основании найденного в архивах КГБ  секретного доклада считал, что применяемая против  диссидентов карательная психиатрия, началась с известных правозащитников — генерал-майора, основателя Украинской Хельсинкской группы Петра Григоренко и математика, философа, поэта, одного из лидеров диссидентского и правозащитного движения  в СССР Александра Есенина-Вольпина, как лиц «ранее привлекавшихся к уголовной ответственности и освобожденных в связи с психическими заболеваниями». Буковский также сказал, что «болезнь» Есенина-Вольпина, от которой его «лечили» в психиатрических больницах, называется «патологическая правдивость». В 1970-1972 годах Александр Есенин-Вольпин являлся экспертом Комитета прав человека в СССР — правозащитной ассоциации, созданная «для изучения проблемы обеспечения и пропаганды прав человека в СССР». В Комитете А.Есенин-Вольпин активно сотрудничал с основателем Московской Хельсинкской группы физиком Юрием Орловым, академиком Андреем Сахаровым и другими правозащитниками. Комитет прав человека в СССР оказался первой диссидентской ассоциацией, получившей международный статус — он стал ассоциированным членом Международной лиги прав человека и Международного института прав человека. Есенин-Вольпин является автором ряда фундаментальных работ в области математической логики, он автор теоремы в области диадических пространств, получившей его имя (теорема ЕсенинаВольпина). В мае 1972 года по настоятельному предложению советских властей Александр Есенин-Вольпин эмигрировал в США, где работал в университете Буффало, затем — в Бостонском университете. С 1989 года неоднократно приезжал на родину. Он является одним из героев документального фильма 2005 года «Они выбирали свободу», посвящённого истории диссидентского движения в СССР. По прошествии лет родство Александра Вольпина-Есенина  с великим русским поэтом Сергеем Есениным придает Александру Сергеевичу некий мифологический статус и кажется счастливым жребием судьбы. Но это далеко не так, ему пришлось пройти через долгие десятилетия  притеснений, унижений, отсидок в тюрьмах и лагерях, «лечения» в «психушках» Советского Союза. Всего этого «счастья» младший сын Сергея Есенина — математик, философ, поэт, один из лидеров диссидентского и правозащитного движения в СССР Александр Есенин-Вольпин, хлебнул в полной мере в своём отечестве, которое прославлял его отец — великий поэт России Сергей Есенин.

В 1924 году Сергей Есенин написал стихотворение «Письмо от матери». В нём прозвучал грустный мотив о покинутых им в жизненной круговерти детях:

Чего же мне
Еще теперь придумать,
О чем теперь
Еще мне написать?
Передо мной
На столике угрюмом
Лежит письмо,
Что мне прислала мать.

Она мне пишет:
«Если можешь ты,
То приезжай, голубчик,
К нам на святки.
Купи мне шаль,
Отцу купи порты,
У нас в дому
Большие недостатки.
Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.

Стара я стала
И совсем плоха,
Но если б дома
Был ты изначала,
То у меня
Была б теперь сноха
И на ноге
Внучонка я качала.

Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому,
И без семьи, без дружбы,
Без причал
Ты с головой
Ушел в кабацкий омут.

Любимый сын мой,
Что с тобой?
Ты был так кроток,
Был так смиренен.
И говорил все наперебой:
Какой счастливый
Александр Есенин!
……………………………
Я комкаю письмо,
Я погружаюсь в жуть.
Ужель нет выхода
В моем пути заветном?
Но все, что думаю,
Я после расскажу.
Я расскажу
В письме ответном…

Несмотря на сложные жизненные перипетии, Сергей Есенин детей от своих законных и гражданских жён любил, и  в силу своих возможностей заботился о них. Из четверых детей Сергея Есенина из жизни недавно ушёл на 92 году жизни (16 марта 2016  года) его младший сын Александр Есенин-Вольпин.

 

Рейтинг
Tounb.ru
Добавить комментарий